замке, излучало спокойствие и уверенность. Она служила в этом замке довольно долго и умело руководила хозяйством, зная его тайны и тонкости как никто другой. Многочисленные шрамы от работы были видны на ее ладонях, но в ее глазах читалась преданность дому.
Я кивнула на холщовый мешочек, лежавший на столике у окна. Вставать из кресла у камина было банально лень – его уютное тепло одаривало комфортом, и я не могла заставить себя покинуть это умиротворяющее место.
– Возьмите сколько нужно, найра Альта. И слугам жалование выплатить. За прошлый месяц.
Экономка подчинилась, затем снова поклонилась и вышла из гостиной.
Я проводила ее взглядом и подавила тяжелый вздох. Снова траты. Непредвиденные. Муж, конечно, пришлет очередную сумму, через неделю. Ровно столько, сколько нужно, чтобы прожить следующий месяц. Но я так надеялась хоть немного сэкономить, отложить.
Увы.
Муж никогда не присылал больше, чем следовало.
Муж… У меня был муж… Кому сказать из старых, еще земных знакомых, не поверят, пальцем у виска покрутят. Лидия Артова, ярая противница браков, все свои тридцать пять лет гордившаяся отсутствием мужа и детей, попала.
Причем попала в самом прямом смысле этого слова. Я стала попаданкой. В другой, магический мир. В другое тело. Вообще в другую жизнь.
И оказалось, что та, в кого я переместилась, двадцати лет от роду. Замужем. Сослана сюда до конца жизни.
Ее звали Линда. Красивая статная девушка, худощавая, с черными как смоль волосами и глубокими синими глазами. Уж не знаю, чем она не угодила своему мужу, о котором все вокруг говорили со страхом. Но жила она здесь давно. Год, если не больше.
Я же переместилась в ее тело три месяца назад. И с тех пор осваивалась здесь, пытаясь не сойти с ума порой от новых реалий.
Замок, в котором я оказалась, был внушительным, с массивными каменными стенами и высокими башнями. Большие витражные окна, которые пропускали яркий свет, придавали помещению особую атмосферу, в то время как тяжелые шторы в темных тонах обрамляли их, скрывая тайны за ними.
Каждый коридор замка был украшен изысканными гобеленами, повествующими о древних войнах и славных победах. А высокие потолки с деревянными балками навевали ощущение величия.
Замок как будто сам дышал, наблюдая за происходящим.
Он находился в глубокой провинции, укрывшись среди величественных лесов, широких лугов, обширных полей и быстрых рек, обрамленных далекими гор. Это было место, где природа царила в своем первозданном виде, а дикие животные скрывались в кустарниках, изредка оставляя свои следы на земле. Почти не было соседей – лишь одиночество и спокойствие, что, в общем-то, мне и было нужно. Я прекрасно обходилась своим собственным обществом. Плюс книги. Последних, правда, здесь было не так уж и много: старые фолианты с пергаментными страницами и тусклыми переплетами, но мне их хватало. В крайнем случае, я перечитывала уже прочитанное.
Устав на Земле от частого, порой ненужного общения, от которого невозможно было тогда отгородиться, я наслаждалась здесь тишиной и покоем. Каждое утро начиналось с треска огня в камине, где языки пламени плясали под незримую музыку, и с пения птиц за окном, которые будили природу своим многоголосым хором. Я чувствовала себя как на острове, где время текло медленно, а мысли совершенно не имели значения.
Раз в месяц в шкатулке у окна в моей спальне появлялись десять монет золотом и россыпь меди. С ними – записка, написанная мужской рукой. Мол, дражайшая супруга, посылаю вам на проживание энную сумму. Ни в чем себе не отказывайте. Ваш муж.
Интересно, каково это – чувствовать себя супругой, не видя при этом своего мужа? Я никогда не была такой особой, всегда считала себя независимой.
Самого его, мужа то есть, я ни разу не видела. И считала, что это к лучшему. У меня, настоящей меня, был резкий, нетерпимый характер, от которого на Земле часто страдали окружающие. А еще – дурная привычка говорить то, что думаю. Так что могла и гадостей в лицо дражайшему супругу высказать.
Слуги смертельно бледнели, едва я упоминала его, даже просто вскользь. И это меня удивляло. Ну и заставляло насторожиться, правда, немного. На Земле все близкие и друзья частенько называли меня безбашенной.
– Ты, Лидка, не понимаешь, где промолчать, а где можно и мнение высказать, – твердил мне школьный приятель Антон, с которым мы несколько лет проработали в одной фирме. Его потом повысили, отправили в город покрупней, начальником. Я же осталась на старом месте, со старым окладом. – Ты пойми, если начальство тебя не спрашивает, значит, ему твое мнение не интересно.
– Так это только его, начальства, проблемы, – пожимала я плечами. – Я считаю, что каждый имеет право высказать то, что думает.
– Ну вот потому тебя и не повышают. И зарплату не добавляют, – ворчал Антон.
– Сволочи, – соглашалась я. – Но это не значит, что я буду молчать.
Антон обычно крутил пальцем у виска. И разговор обрывался.
Судя по типажу хозяйки моего нового тела, она как раз