когда за окном ярко светило солнце, в душе ее царила вьюга, которая поселилась там навсегда.
Где же её мальчик? Вместо него появилась эта чуждая Наталья, с ее безразличным, а порой таким странным поведением. Просковье было страшно и обидно: кто она, чтобы занять место ее сына? Она не могла избавиться от ощущения, что это какая-то злая шутка судьбы.
Каждое утро Просковья задавала себе один и тот же вопрос: как так случилось, что жизнь забрала у нее самое дорогое и подарила взамен загадку? Со временем её ненависть лишь крепчала, становясь, словно чаша с кипящим злом, готовая извергнуться в любой момент. Наталья же, в свою очередь, ничего не замечала, как-будто ее это и не касалось.
С каждым годом становилось всё труднее не замечать странности, которые, казалось, следовали за девочкой везде, как тень.
С ранних лет к ней стали тянуться животные – кошки, собаки, даже птицы – словно чувствовали задушевную связь с этой юной душой. Люди в деревне шептались о ней, считая юродивой из-за её странных привычек: она часто собирала травы, разговаривала с птицами и кормила бродячих животных, как будто все живые существа были её древними друзьями. Деревенские дети не раз становились свидетелями того, как Наталья умела исцелять простую боль или мягким словом успокаивать страждущих.
Наталья уходила в свои мысли, словно укрываясь от реальности, которая её порой угнетала. Снаружи раздавались смешанные голоса, но ей не хотелось их слышать. Словно мир вокруг был мутным и нечетким, как старое кино, где все происходит на фоне постоянного тягучего звука.
Наталья чувствовала себя оторванной от этой жизни. Она жила как проходной персонаж, чей сценарий уже написан, и ей не дано изменить ни одной строки.
В маленькой деревенской начальной школе отчуждение Натальи стало еще заметнее. Другие девочки смеялись и делились своими секретами, а она всё глубже погружалась в свою тишину. Жизнь, полная ярких красок, оставляла её в сером зазеркалье, где всё было расплывчатым и невыразительным. Она сидела в углу класса, укутанная в своё одеяло молчания, чувствовала, как смех других девочек отражается от стен, проливая солнечные лучи радости в их жизни. Быть невидимой стало её защитным механизмом, и хотя она не могла понять, почему не может смеяться вместе с ними, ощущение одиночества стало её привычным спутником. Каждый день она наблюдала за ними, как за хрупкими бабочками, парящими в ярком свете. Секреты, которые они делились, казались ей недосягаемыми, как завеса между мирами, спрятанная за стеклом.
Дома Аксинья нежным голосом успокаивала Наталью:
– Не обращай внимания на окружающих. В маленьких селеньях всегда найдется кто-то, кто бросит на тебя подозрительный взгляд. Если ты выделяешься, они это воспринимают с неприязнью. Пусть живут по своим правилам.
Словно теплый плед, её слова окутывали Наталью, даруя ей уверенность. В тишине их домика летели минуты, и каждое слово звучало как успокаивающая мелодия.
– Ты