ет? У черта на рогах. Туда машину гонять – сколько бензина уйдет. На автобусе доедет.
– И то верно.– согласилась Завуч. – А что так далеко? Поближе, чтоли, никого не нашлось?
– Не нашлось! Этого-то еле успела выхватить. Сейчас ветераны в дефиците. Почти не осталось.
– Что же будем делать в следующем году?–озабоченно пробормотала завуч.
– Ничего, что нибудь придумаем! А вообще, мне до пенсии осталось два года, а там хоть трава не расти! Директриса потянулась и закурила.
Иван Никифорович достал из шкафа свой выходной костюм. Пропахший нафталином, он еще вполне сносно смотрелся.
– Ну что, Жулик! Пригласили нас в гости! – обратился он к маленькому кудлатому псу. Тот встал на задние лапы, чихнул и гавкнул.
– Нет! Тебя, на этот раз я не беру! понимаешь, друг, там только для тех, кто с фашистами воевал. А ты пока воюешь только с простынями на балконе, когда они сушатся.
Пес снова гавкнул и пошел на свое место.
В класс Иван Никифорович вошел в сопровождении завуча и директрисы. Ему было трудно не сгибаться под тяжестью орденов и медалей, но ветеран старался гордо держать спину.
В классе их появление не вызвало почти никакой реакции. В помещении стоял гул. Но, после нескольких усилий получилось добиться относительной тишины. С краткой вступительной речью обратилась завуч. Но ее никто не слушал: на задних партах резались в морской бой или красили ресницы. Кто-то дремал, кто-то смотрел в окно. Тем, кто сидел впереди, повезло меньше: они с трудом сдерживались, чтобы не закрыть глаза или не зевнуть.
Завуч предложила задавать вопросы, но класс не проявлял активности. Тогда она сама стала пытать ветерана. Несколько раз, переврав его имя и отчество, она засыпала его вопросами:
– Расскажите, а как вы воевали?
– Ну, как воевали: стреляли они, стреляли мы.
– Ну, а что вам запомнилось?
– Гм.... Ну вот, хорошо помню: после госпиталя мне выдали сапоги: один целый, но на размер меньше, чем мне надо, другой по размеру, но дырявый. Иду я, значит, под ногами грязь хлюпает, а у меня одна нога, будто совсем без сапога: вся жижа туда пробралась. Зато другой сапог так чувствовал, что большой палец чуть не отваливался.
Директриса морщилась, как от зубной боли:
Вот ведь выхватила так выхватила. И откуда такой взялся. Не разговоришь его, а если что и скажет, то ни к селу – ни к городу! Вот предыдущий был! Там и танки и пушки.... Жаль, что нету уже его. Несколько лет горя не знали!
Завуч глубоко вздохнула и задала последний вопрос:
– А что вы пожелаете ребятам? Иван Никифорович улыбнулся, приосанился и ответил:
– Что бы вам такого пожелать? У вас все есть! Вон и класс, какой светлый и сами вы такие молодые, красивые! Главное, будьте здоровы, и еще: иногда навещайте своих дедушек и бабушек. Знаю, что у вас, у молодых, времени всегда мало. Но у стариков его вообще почти не осталось.
С места поднялась староста класса. Ей поручили произнести благодарственную речь и вручить гостю памятный подарок книгу, которая называлась «Дом, который построишь ты». Тяжеленный глянцевый талмуд выглядел внушающее. Только что с ним будет делать девяностошестилетний ветеран, оставалось только догадываться. Ему бы сегодня домой попасть, не то чтобы дом построить.
Прозвенел звонок. Ученики вприпрыжку бросились к двери, чуть не сбив гостя с ног. Иван Никифорович укутался в свой ветхий плащ. До дома ему надо было ехать с пересадкой. Половина пути была проделана. Старик ожидал своего автобуса, когда мимо проехала иномарка, обдав его грязной водой из лужи. Ветеран достал носовой платок и попытался хоть как-то привести себя в порядок. Но платок для этого мало годился. Подошел долгожданный автобус. Но кондукторша-мордатая тетка в лосинах, не пустила его:
–– Куда ты прешь, ты приличных людей испачкаешь. Иди-иди отсюда, проваливай! Развелось вас тут таких!
Иван Никифорович виновато развел руками, повернулся и поковылял пешком домой, где ждал его верный Жулик.
Один дома
Наверное, с каждым из нас происходил хоть раз такой случай: падало с вешалки плохо повешенное пальто или шапка, открывалась, не плотно закрытая дверь шкафа, брякала на кухне посуда? Вы пугались, пока не находили причину происходящего. Знакомо? Самое интересное, что такое происходит, когда вы оставались одни дома. И не важно, в каком возрасте с вами это происходило. Мурашки по коже пробегали у многих.
Хочу вам рассказать о том, что произошло с моим братом Тимуром. Было ему тогда лет четырнадцать. Был ли он трусишкой? Вряд ли. Всю жизнь его называли отчаянным. Верил ли он во всякого рода чертовщину? Наверное, как и мы все: не больше и не меньше.
Но, начну издалека!
Случилось это еще во времена СССР.
То, что наша страна самая читающая страна, в доказательствах не нуждается. Читают все и все читают газеты, читают книги, конспекты, доклады, записки. Да чего уж там – надписи на заборах, стенах и асфальте! Читают за столом, в городском