который выскочил из сугроба и стреканул в глубь леса. Бабушка с Олей отвернулись на миг посмотреть, что там произошло, а когда они повернулись обратно, мужчины в пальто и след простыл.
– Домой пойдем. – Бабушка перекрестилась и тихо пробормотала, «спаси и сохрани».
– Ба, ты чего? Сердишься? – с удивлением спросила девочка, не понимая смены настроения.
– Не сержусь я, Олюшка. Домой поспешаем. Это черт нам в лесу встретился!
– Ба, ты же технологом работала и комсомолкой была! Чертей не существует!
– А ты подумай, в легком пальто, зимой в лес не ходуть, и кепка на затылке. А ты его туфли видела? Кожаные, на тонкой подошве. И штаны не в снегу. Так как же он прошел по полю и по лесу, не запорошившись в снегу?
– Может это лесник? На день рождения в Акулово шел.
– Дите ты мое неразумное. Может и лесник. А может не лесник, а леший. Пойдем. Погуляли и ладно. Хвороста только наберем. Все равно топить надо. Думаю, что волки нас не тронут.
За полчаса они насобирали полные санки хвороста. На прощанье Оля подошла к маленькой елочке. Сожаленье, смешанное с радостью, щипало горло. Она засунула замерзшие руки в карманы пальто и неожиданно нащупала, оставшиеся после уроков труда, квадратные кусочки фанеры, на которых они выжигали фрагменты старинных вышивок: круглые снежинки, птички, ромбики и солнышко. Четыре штуки- как она про них забыла! В каждом кусочке, украшенном незамысловатым рисунком, было аккуратно просверлено по дырочке. Она хотела повесить их дома на елку.
– Ба, у тебя бечёвки не осталось немного?
– Есть. А пошто тебе?
– Елочку украшу на Новый год.
Она отрезала топором от мотка бечевки четыре кусочка и привязала украшения на пушистые лапки. Потом вытащила из косичек голубую тесьму и навязала бантики на ветках. Стало по-новогоднему весело и красиво. Помахав на прощанье елочке рукой, Оля с легким сердцем окинула взглядом волшебную поляну, и они пошли обратно.
На краю леса наткнулись на поваленную старую ель. Дерево лежало прямо на их тропинке, и пропустить его было невозможно.
– Вот тебе и подарочек от лешего. Приглянулась ты ему, наверно. Давай веток нарубим, сделаем себе елку на Новый год. Отказываться от такого подарка не стоит, – сказала бабушка и достала топор.
Они нарубили охапку душистых, еловых лап, длинных и коротких, привязали их наверх хвороста к санкам и размеренно двинулись обратно в деревню.
Выйдя на поле, Оля еще раз повернулась на прощанье и помахала деревьям рукой. Было немного грустно. Она точно знала, что больше она в лес ночью не попадет. Но дала себе слово на каникулах навестить елочку.
Зоркие Олины глазки заметили вдалеке на краю леса сани, запряженные низкорослой серой лошадкой.
– Ба, глянь, Петька Ярыгин тоже в лесу. За елкой поехал.
– За елками. Каждый год ездит. Нарубит с десяток и продает, барышник.-сердито проворчала бабушка.
* * *
Наутро в домике пахло свежей елью и морозным лесом. Весь день, пока баба Зоя была на дежурстве,