Все та же работа для выживания. С детьми ей помогали по-прежнему родители. И в том же доме жена Алексея с новорожденной дочерью.
Прабабушка Евгения умерла в декабре 1949 года. В следующем году вернулся из армии Алексей и стало совсем плохо. В небольшом доме шестеро взрослых и трое детей. Все спали на полу, причем Февронья с двумя детьми 9 и 3 года спали на самом холодном месте, возле порога, они даже толком согреться не могли в течении дня. И боялись Алексея. Главной едой была картошка, хлеб, молоко, квашеная капуста. От такой голодной «диеты» моя мать Лидия так и осталась доходягой на всю жизнь, с весом в 50 кг. Всё-таки качество еды – это основное значение для роста ребёнка. Многие тогда не доедали.
Однажды Алексей и вовсе потерял рассудок, набросился на отца и стал накидывать на его шею веревку, чтобы задушить. В это мгновение зашел старший сын Николай и спас отца, избив Алексея. Стало ясно, что теперь оставаться под одной крышей нельзя и Николай договорился об устройстве отца и сестры с ее детьми на постой к бывшей своей жене Маланье. Там тоже в тесноте, но семья получила относительное спокойствие. Перешли на квартирование зимой 1950 года.
Игнат в возрасте 67 лет, в 1950 году, пошел на подработку ночным сторожем и истопником на зиму в избу для отдыха лесозаготовителей. Был в тепле и леспромхоз рассчитывался деньгами. Государственной пенсии не было, но было так, что сыновья обязаны были содержать престарелых родителей хотя бы по малости. И потому от троих сыновей Игнат получал немного зерна, его перемалывали в муку – вот еще еда. Сторожем прадед работал 3 года, до 1953. Квартировали тоже 3 года. Осенью 1953 какими-то невероятными путями прадед купил готовый домик, который перевезли из деревни Сюзь-Позъя. Мама не помнит, на какие средства покупался домик. Это даже не было жилым домом, сруб от хозяйственной постройки. Деревенские мужики помогли ему поставить домик: маленький, с одним окошком, но уже отдельный. Второе окно прадед прорубил впоследствии.
В 70 лет он обрел другой свой дом, но не только для себя, с ним были дочь Февронья с двумя детьми. Маме моей было 12 лет. В конце жизни он сетовал на то, что надо было всё-таки создать ещё пару и жить с ней. Да и женщина была подходящая, Наста, дом которой был по соседству. Мама вспоминает, что Наста была хорошей, доброй женщиной, часто приходила к ним. Напомню, что Игнат вдовствовал 21 год и вся его жизнь заключилась в помощи дочери Февронье в воспитании и становлении двух её дочерей. Зиму перезимовали: было холодно, единственное окошко промерзало напрочь, спасала буржуйка, которую надо было топить почти круглосуточно. Да русская печь с лежанкой, но, видимо, печь не сильно помогала. Игнат улучшал дом год за годом. Вот такой, насколько можно улучшенный, я и запомнила его с детства.
К домику пристроили теплый коровник, а вскоре Февронье выдали дойную корову от колхоза за доблестный труд. В хозяйстве появилась кормилица, рацион питания семьи стал более питательный, впоследствии появились поросята, куры, утки и даже гуси – было что на стол поставить. Может и немного, все-таки приходилось сдавать государству