беспорядке. Теперь девушка выглядела вполне эротично, розовые высокие скулы придавали ей слегка восточный вид, а глаза, подведенные снизу зеленой подводкой, казались большими и загадочными. И девушки, и фотограф остались довольны результатом. Нателла жалобно подвывала, требуя зеркало, но никто ей зеркала не давал.
– Рома, снимай! – скомандовала Муля, и фотограф начал быстро щелкать Нателлу во всех ракурсах.
– Рома, отвернись, сейчас я с нее блузку сниму, и ты ее с голыми плечами отщелкаешь! – велела стилистка. Роман отворачиваться не стал, и через полминуты его глазам предстал здоровенный красный лифчик. Муля тоже замерла, пораженная до глубины души.
– Натка, у тебя какой номер? – уставившись на чудо текстильной промышленности, спросила она.
– Первый.
– Так на фига тебе лифчик пятого размера? Рома, разве можно ее в такой виде снимать?
– Нет, конечно. – возмутился фотограф. – Пусть скидывает это безобразие, мы ей через плечо перекинем твой розовый ажурный шарик, задрапируем грудь, классно получиться должно!
Нателла не собиралась без боя расставаться с лифчиком, но Муля с Таней буквально силой заставили ее прекратить сопротивление, и через десять минут Роман начал снимать фотографии, которые даже Стелла признала настоящим чудом фотоискусства.
– Надо же, вот что значит настоящий художник! – восхищалась редакторша. – Из нашей Нателлы такое сотворить – на это недюжинный талант нужен!
– Это вы Муле спасибо скажите. – Роман устало вытер со лба пот. – Если бы не она, уж и не знаю, что бы я делал с вашей Нателлой.
Я слушала рассказ Ромы, разглядывая яркое глянцевое фото зеленоглазой красавицы в розовом воздушном шарфике. Мне не давал покоя вопрос – почему Нателла не осталась в обличье прекрасной бабочки, а предпочла вернуться в тело уродливой гусеницы?
– Рома, а почему она сейчас не такая?
– Да ну ее, даже вспоминать не хочется. – отмахнулся парень. – Мы, когда съемки закончили, выдали ей зеркало. Она как себя увидела, снова разревелась, и тут же сбежала. А назавтра пришла, как обычно. У нас уже просто сил не было с ней бороться. Ну ее, пусть ходит, как хочет. Слушай, давай, что ли, в кафе спустимся, а то у меня от долгого рассказа аж горло пересохло.
– Давай. – я взглянула на часы. – Только ненадолго, у меня через час встреча в другом конце города.
– Ты разбиваешь мне сердце! – шутливо вздохнул Рома, и мы пошли к лестнице.
– Я многого в нашей редакции не понимаю. – призналась я. – Вот посмотри на нашу лысую Мулю. Ведь симпатичная девчонка, к тому же, стилист, вон из Нателлы какого лебедя сотворила. Почему сама ходит бритая до синевы?
– Да Муля-то как раз ничего смотрится… – задумался Роман. – И Нателла бы смотрелась классно, если бы вместо критики мужиков занялась бы своей внешностью.
– Наверное, ее на все