в поисках хоть какого-то оружия.
В шаге от меня стоит глава деревеньки. При полном параде: в мундире и с мечом.
– Меч! – требую я, протягивая руку.
– ***! – отвечает мужик и прячет оружие за спину.
«Спасибо» за помощь. Я тут вообще-то и твою шкуру спасти пытаюсь.
Оборачиваюсь к Лейле, а она уже стоит рядом.
Уворот от когтей. Прыжок в сторону от попытки захвата.
Ох, видит Тьма, я этого не хотел.
Тянусь к внутреннему источнику – мой последний запас. У него «отказал» доступ к управлению Силами Тьмы, но сам-то он у меня остался. А «сам-то» я кто? Пра-авильно! Высший демон!
Источник откликается по первому зову. Ты ж мой хороший! Никогда меня не подводишь. Ведь ты – это я.
Лопатки раздаются в стороны, хрустит, разрываясь в клочья, рубаха на груди. Я мигом становлюсь выше, ширше и в разы мощнее. С приятным хрустом встают на место родные шипастые позвонки. Кожистые крылья разворачиваются во всю ширь. С удовольствием хлопаю ими, разминаясь, и меня подбрасывает в воздух. Зависнув в метре от земли, распрямляю спину и издаю громогласный рёв.
Падите ниц, ибо прибыл ваш Хозяин!
Опускаю взгляд вниз. Оторопевшая упыриха застыла в шаге от меня.
Я смеюсь.
Кого она там собралась кромсать своими булавками? Кого хочет попытаться укусить белыми наглыми зубками?
Судя по выражению её лица, Лейла понимает, что с высшим демоном ей не тягаться. Пятится назад, чтобы сбежать.
А всё! Поздно!
Длины рук мне достаточно. Наклоняюсь и хватаю её за горло. Она совсем лёгонькая, как пушинка. Поднимаю упыриху в воздух и подношу к пасти.
– Кто твой папочка, тварь?
Перепуганная упыриха вновь становится похожа на простую человеческую девушку: пропадают когти и клыки, безобразная пасть снова становится аккуратным ротиком. Лейла что-то пищит, пытается барахтаться, но я встряхиваю её, заставляя висеть смирно, и спокойно заарканиваю ошейником из подчиняющих рун.
Хлопаю Лейлу по попке и опускаю на землю с напутствием:
– Веди себя хорошо, а не то выпорю!
– Да, го… Господин! – с придыханием шепчет она, падая на колени и опуская голову.
– Так-то лучше.
Я складываю крылья и опускаюсь на задние лапы. Ногами это назвать сложно. Ноги – они у людей, а я своим копытом броню в 0,45 пробиваю. Ну, был у меня подобный опыт. Я тебе потом расскажу.
Оглядываю поле боя. Лейла, согнувшись до самой земли, лопочет что-то о преданности и верности. Деревенские стоят, разинув рты, а глава застыл, словно лист бумаги перед шредером: весь белый и не шелохнётся.
Умею я впечатление производить. А ещё умею…
Я задираю нос выше и выдыхаю ноздрями пламя. Оно клубами перекатывается по широкой груди и, обращаясь едким чёрным дымом, рассеивается в воздухе.
Этот красочный спецэффект стоит мне неприятного першения в горле и зуда в носу, от которого адски хочется чихнуть, но оно того стоит: деревенские охают и разом делают шаг назад. Даже глава.
– Спокойствие!