рэп и потому не слушала, но теперь мне захотелось это сделать.
– Это его музыка? – Я кивнула на наушники, которые Дэвид так и не надел на голову.
Последовал осторожный кивок.
– Можно послушать?
Монстрик снова кивнул и открыл вкладку ютуба. Я устроила поудобнее на голове мягкие чашки наушников. В них тут же зазвучал задорный речитатив:
I lay awake and strap myself in the bed
Put a bulletproof vest on and shoot myself in the head (BANG!)
I’m steamin’ mad (Arrrggghhh!)
And by the way when you see my dad? (Yeah?)
Tell him that I slit his throat, in this dream I had…[9]
Я отвела глаза от парня в смирительной рубашке на экране и покосилась на Дэвида. Он смотрел на меня с таким видом, будто поймал птицу вымирающего вида и пытался скормить ей червяка. Станет она есть и выживет в неволе или откажется, и ему придется выпустить ее на свободу? Не сказала бы, что песня привела меня в восторг, но мне захотелось сказать Мон-стрику что-то приятное.
– У него… очень богатый словарный запас. И потрясающая история жизни. Думаю, у нас получится отличная презентация. Спасибо, Дэвид.
Монстрик снова улыбнулся. Совсем чуть-чуть, уголками рта. Наверное, он впервые поверил в то, что я не улечу.
За что вы хотите себя наказать?
Кабинет психотерапевта был отделан в теплых пастельных тонах. Стул, на котором я сидела, покрывала мягкая белоснежная овчина. Свет из окна заливал низкий столик рядом. На нем стояли графин с водой, стакан и коробочка с бумажными носовыми платками. Очевидно, люди, которые сюда приходили, часто плакали.
Психотерапевта звали Марианна. Худенькая, словно высушенная женщина лет пятидесяти сидела напротив меня, положив руки на обтянутые темно-зеленой юбкой колени. Рядом торчала на штативе направленная в мою сторону камера. Обычно все сессии снимались на видео, но клиент имел право отказаться от съемки. Я отказалась.
Я бы вообще никогда не пришла сюда, если бы не Крис. Она так и сказала: если не пойдешь, мы с Микелем тебя волоком притащим. И пусть даже я буду сидеть и молчать целый час. Соседи по квартире готовы были заплатить 900 крон за это, лишь бы я снова стала прежней собой. Столько стоило время Марианны – 900 крон в час. Вот только что бы сейчас ни произошло в ее кабинете, я никогда не стану прежней.
Уже почти неделю я засыпала только с помощью снотворного. Днем, когда туман в сознании рассеивался, я пыталась одурманить мозг бесконечными тупыми сериалами: валялась на диване перед теликом, пока друзья были на учебе. И все равно Крис, когда возвращалась – обычно она приходила первой, чтобы присмотреть за мной, – часто заставала меня с красными глазами и опухшим лицом. Вечерами я запиралась в своей спальне: присутствие других людей было невыносимым; я едва могла смириться с мучительной заботой Крис, кормившей меня почти насильно.
Очевидно, именно Кристина первой забила тревогу и убедила остальных, что у меня не просто стресс, вызванный большими нагрузками в универе и подработкой. Именно она сообщила в деканат и издательство о моей болезни и позвонила Марианне.
Эта женщина когда-то здорово ей помогла. Кажется, дело было в тяжелом