к себе. Не нравилась мне его настойчивость. Понятно, что ходок. Но, чтобы настолько неразборчивый?!
Аж взбесило.
Как он там сказал – на разок сгодится. А перебьется. Буду для него непокоренным бастионом…
Я заканчивала разбирать третью стопку сваленных документов, когда его рогатейшество вновь соизволило явить свою персону в приемной.
– Арина!..
Я обернулась.
– Напишите приказ на увольнение вот этого вот.
На мой стол упал лист бумаги, на котором размашистым почерком было выведено только одно имя.
– Увольнение по какой статье, господин Джакобо?
– Можешь указать, что он меня достал.
– Это не статья, – пожала я плечами. – За такое не увольняют.
– А я увольняю! – прошипел он змеем.
– Значит, я оставлю строку, а после вы определитесь, на какую статью потянет его доставание.
– Ты меня не поняла? – Он опасно приблизился и навис надо мной рогатой злющей горой. – Я сказал – уволить. Что хочешь там, то и пиши, но, чтобы к вечеру этого кретина в моей корпорации не было.
Я на мгновение призадумалась. Нет, ну нельзя же вот так просто взять и уволить человека, или кто он там будет.
– А все же, что он сделал? – осторожно поинтересовалась я.
– Не принес мне список фирм, подходящих под мой запрос, – раздалось гневное прямо над моей макушкой.
– И все? – приподняла я бровь.
– А этого мало?
Босс прожигал меня взглядом.
– Возможно, у него есть уважительная причина… – пробормотала я уперто.
Господин Джакобо резко поймал меня за подбородок и, вскинув голову, вынудил смотреть ему прямо в глаза.
– Ты откуда такая бесстрашная взялась, Арина Мирославская? Никто никогда не смел мне перечить!
– С почином вас, господин Джакобо. Это хорошо, когда в жизни происходит что-то новое.
Он оскалился и сильнее сжал мой подбородок. Нагло провел большим пальцем по нижней губе и как-то неопределенно хмыкнул. Сердце забилось как бешеное. Вот допрыгаюсь же сейчас.
Но, нет… Столь же резко отпустив меня, господин Самые крутые рога корпорации отправился обедать.
– Протри пыль с портрета моей матери, – прилетело от него напоследок.
Я покосилась на картину и решила, что сначала уволим нерадивого работника, а после уже смахнем тряпочкой пыль с красивой мадам.
Никогда этого не любила. Сидела, писала приказ на увольнение, а у самой кошки на душе скреблись. Ну, подумаешь, отчет вовремя не принес, может, там вообще человек болен. Или не человек. Хоть пометки бы ставили, а то поди разбери, кто этот Ландрю Лафилье.
Закончив, я потянулась за бокалом, в котором еще оставался остывший кофе. Выпила залпом и выдохнула. Мерзкий осадочек на душе остался. Чтобы отвлечься, взглянула на портрет над камином…
Взобравшись на шаткий стул, аккуратно протерла раму, докуда смогла достать. Ощущение, что за мной наблюдают, не пропадало. То и дело я косилась на лицо демонессы и все пыталась подловить ее на чем-то. Понимая, что впадаю в маразм, потянулась чуть