«квадратов», занимающий внутренние дворы аж десятка зданий. К нему примыкает стоянка для манамобилей, работающих здесь на магии, а также отдельная парковка для лошадных карет, которые, к моему вящему удивлению, еще в моде.
На мастерских вывески. Не простые, а старые, изношенные, с облупившейся краской, потемневшей бронзой на буквах. Избитые непогодой, они кажутся неухоженными. Под ними – витрины, стекла у которых девственно чисты до незаметности, дабы товар был виден во всей красе. Неторопливо прохаживаюсь вдоль швейных мастерских, прячу взгляд за челкой и торопливо отскакиваю каждый раз, когда ко мне приближается кто-то, одетый куда лучше, чем я. Именно так поступают окрестные мальчишки и девчонки, что носятся вокруг просто с бешеной скоростью. Маскировка важна, пока я одет как оборванец.
И то, что я видел в витринах, мне не нравилось…
///
У Орбаза был плохой день. К нему сегодня трижды заходили, вырывая уставшего от бурной ночки мастера из дрёмы, но только для того, чтобы потрепать языком! Так-то Киннууден ничего не имел против щебечущих молодых красоток, но Господи, не тогда, когда голова раскалывается от похмелья! А уж когда последняя визитёрша стала запрашивать модные журналы и кофе с миндалем, Орбаз едва сдержал себя, чтобы не впиться барышне зубами в глотку и не насладиться как тишиной, так и её кровью!
Нет, сам он упырём не был и даже не верил в них, но человек, терпящий похмелье от смеси фалернского с черным дистутом, способен на самые безумные поступки. Да и не обслуживает Киннууден молоденьких, шить на таких – сплошное разочарование. Носкость! Орбаз не входил ни в десятку, ни в тридцатку лучших портных Санкт-Петербурга, но зато по праву считал себя адептом носкости! Что толку одевать молодых? Они даже не понимают, что фасон нужно уметь носить, что нужно уметь двигаться, подавать себя в костюме! Какое там, если мышца играет, а сиськи рвутся из корсета? Нет, им нужно блеснуть, нужно засветиться раз-другой… тьфу! Куда приятнее работать с клиентами, которые приходят за костюмом, а не за модой.
Будь его воля, он бы давно уже закрыл свободный вход в свою мастерскую, работая лишь по рекомендации и со старыми клиентами, которых у него был солидный избыток, но… так не принято. Извольте соответствовать, мастер Кинууден.
Соответствовать именно сегодня Орбазу категорически не хотелось. Ему желалось пить подкисленную лимоном воду и дремать, облокотившись головой на стойку. Ну и клясться себе заодно, что больше никогда не пойдет на поводу у болтуна Игоря. Искренняя надежда, что сапожнику сейчас еще хуже, чем ему (а Орбаз видел, как тот выпил пару стопок с водителем мобиля, который их привез!), совмещалась со страстным желанием подремать. Ну и небольшая мольба Господу о том, чтобы петербуржских модниц сегодня хором поразила медвежья болезнь, тоже присутствовала.
Однако, судьба не была благосклонна к уставшему мастеру. Возле витрин появился крайне подозрительный тип отвратительно молодого возраста. Этот шкет