не думали, в Гарде аварии почти не случались, все аккуратные были, пьяными за руль не садились.
Ирина поежилась.
– Мамочка, когда эту историю вспоминает, всегда молиться начинает и плачет, как заведенная. Они с папой издали увидели седан Карла, поняли, что беда случилась. Отец притормозил, вылез – и тут! Как полыхнет! Елена снаружи стояла, увидела моих родителей, заорала:
– Помогите, Карл без сознания за рулем, у меня рука сломана, не могу его вытащить.
Папа молодого господина вызволил и повез в больницу. Карл серьезных ранений не получил, конечности, позвоночник – все было цело. Но огонь ему лицо и часть шеи сильно обжег. Долго Карл лечился, говорят, он до аварии симпатичным был, а сейчас перед посторонними исключительно в черных очках появляется, они ему почти все лицо закрывают. На виду только часть щек, подбородок и нос.
Ирина вздохнула.
– Жаль его очень, господин Карл прекрасный человек, не повезло ему.
– Хорошо, что зрение сохранилось и сам здоров, – заметила я.
– Да уж! – покачала головой костюмерша. – Не представляю, каково это слепым жить, хуже ничего нет. Когда госпожа Елена сына Петера родила, мама поняла, что она в день аварии уже беременной была. Представляете, какой она стресс испытала?
Ирина отошла к комоду.
– Очень тот год тяжелым оказался. Вскоре после той аварии от гриппа умер мой брат Сергей. Он был намного меня старше, я совсем его не помню. Сережа был крестником тогдашнего владельца замка. Господин Виктор оплачивал его образование, сначала в школе, потом в Гейдельбергском университете. Сергей получил диплом, но в Гард не вернулся, остался в Германии, там возможностей для молодого амбициозного парня намного больше. Я родилась, когда брат уже с родителями не жил. В гости он не приезжал, видно, не особенно папу-маму любил. Прилетел, когда стало ясно, что бабушка умирает, проститься надо, заразился гриппом и скончался. Госпожа Мартина тогда маму очень поддержала. Елене со свекровью повезло, не то что мне с Брунгильдой, так мать моего мужа зовут.
– Не всякая женщина полюбит жену сына, – улыбнулась я.
– Да уж, – поморщилась Ира, – по себе знаю, что ни сделаю, все Брунгильде плохо.
– Имя красивое, – улыбнулась я, – прямо как из героической поэмы «Песнь о нибелунгах».
– И характер соответственный, – сказала Ирина, – больше всего ее бесит, что я русская. Но это же смешно. В городе почти все население имеет русские корни. Самый первый Хансон, Магнус, в тысяча сто семьдесят седьмом году женился из политических соображений на Анне, дочери князя Юрия Ярославовича из рода Рюриковичей. И тогда же начали строить Олаф, закончили в тысяча двести девяностом, по тем временам просто мигом возвели. Вот с той поры кто-нибудь из сыновей рода Хансон под венец русскую ведет, а с ней приезжают верные холопы, они находят пару среди местных. Прапрапра… бабка