он говорить, что от разорения его тролли спасли и возместили все его расходы, да еще сверх того дали. – Ты что, меня в ереси решил обвинить? Вот сынок барона точно магией владел. Порошком он в тебя волшебным бросил. Но, видать, промахнулся, а то тебе не просто глаза, а все лицо разъело бы до костей.
– Ох, – сказал стражник, представив, что могло с ним случиться.
– Мне нужно к королю.
– Ему сейчас не до тебя. Хотя, может, и примет. Но ты упустил свой шанс, Стивр Галлесский. Король плохо относится к тем, кто его не поддержал.
– Много разговариваешь, – бросил ему Стивр на прощание, – лучше язык за зубами держи, инквизиторы любят длинные языке делать покороче.
– Да что мне эти инквизиторы, – закричал стражник, – я ведь убил сынка барона Гренфакса!
Стивр вдруг подумал, что все, что с ним в городе происходит, похоже на сказку, где ему раз за разом удается ускользнуть от очередного врага. Но в конце той сказки, как известно, главного героя съедает лиса, усадив его сперва себе на нос, а потом… Королю очень не понравилось бы сравнение с лисой. Ему больше бы пришлась по душе аналогия с медведем, волком или кабаном. Но от всех этих зверей герой сказочки успешно убежал.
В замке пировали уже второй день. Пол был грязным, липким, к счастью, не от крови, а от пролитого вина, которое так и не успевало высохнуть, хоть опускайся на коленки и лижи его как свинья. Вероятно, когда запасы в королевских подвалах иссякнут, кому-то эта идея придет в голову. Маленькие оконные проемы давали мало света, еще меньше его было от нескольких факелов – в зале царила полутьма, в которой людей легче не увидеть, а услышать. На стенах висели головы зверей, добытых королем на охоте. Не перейди монарх в инквизиторскую веру, а придерживайся язычества, наверняка приказал бы слугам приколотить на стену и головы главарей отщепенцев. Их набралось бы не меньше мешка.
Рыцари сидели за огромным столом, уставленным всевозможными кушаньями: огромными блюдами с поросятами, птицей, овощами, бутылями с вином. Кости бросали на пол, и там уже собралась их целая гора. Слуги не успевали убирать. А если кто-то из них случайно попадал под ноги рыцарям, как те тотчас начинали пинаться, получая удовольствие от этой забавы. Расходившись, они даже цеплялись к тем прислужникам, которые сновали вдоль столов, разнося яства. Некоторым не удавалось увернуться от обглоданной кости, запущенной развеселым гостем. Но попадали редко. Зато если уж достигали цели, то это событие вызывало бурю восторгов, особенно если слуга спотыкался, падал или ронял поднос.
Сам король от своих рыцарей не отставал. Он развалился на троне, собираясь с силами. Язык его ворочался с большим трудом, и то, что он издавал, человеческой речью можно было назвать с большой натяжкой. Руки его, державшие огромный золотой кубок, тряслись, и вино выплескивалось на дорогой, расшитый золотом камзол, корона съехала набок.
– Кто там еще пришел? – заревел король, увидев Стивра. –