повторил он, – и спасибо тебе.
Тот просиял:
– Вместе нам никто не страшен!
– Точно. А теперь пойдем отсюда.
– Ага, – быстро согласился паренек. – Только смотри! У тебя кровь на щеке!
Мулат провел пальцами по тому месту, куда прилетел удар хвоста крокодила. На них осталась алая жидкость. Однако рана была неглубокой.
– Просто царапина, – успокоил он, – доберемся до Пер-Бастет, там и перевяжу.
– Тогда поехали! – с нетерпением молвил Джехутихотеп.
– Верно, – мулат подхватил его на руки.
– Эй, что ты делаешь?
– Чтобы Собек тебя не утащил.
Мальчик залился громким смехом.
[1] Та-Меху – дельта Нила.
[2] Биау – Синайский полуостров, с древнеегипетского «Горнодобывающая страна».
[3] Пер-Бастет (Бубастис) – древнеегипетский город, располагавшийся в Нижнем Египте на юго-востоке дельты Нила.
[4] Саргон иронизирует над именем мальчика. Джехути – древнеегипетский бог мудрости.
[5] Собек – древнеегипетский бог воды и разлива Нила, ассоциирующийся с крокодилом, считается, что он отпугивает силы тьмы и является защитником богов и людей.
Глава 8
В тронном зале воцарилась тишина. Тяжелая и гнетущая. Было слышно, как потрескивает пламя в треножниках. Звук от огня слабым эхом отражался от каменных стен.
Яхмеси Пен-Нехбет склонил голову на грудь. Внезапно ему стало нелегко смотреть в эти знакомые синие глаза. Ноги налились свинцом. Возникло острое желание присесть хоть куда-нибудь. Однако он твердо решил не показывать слабости перед Божественной супругой.
«Меня назначили наставником сына Херу, значит, я должен испить эту чашу до дна».
Ни один мускул не дрогнул на лице Великой царицы, однако щеки ее покрыла бледность.
– Что ты сказал? – ледяным тоном переспросила она.
– Сын Херу пропал, – глухо повторил Яхмеси, не поднимая головы.
– Что, значит, пропал?
В голосе Хатшепсут послышались резкие нотки. Настолько резкие, что воину казалось, они режут по живому.
– Его нигде нет, госпожа Хенемет-Амон.
– Яхмеси, ты соображаешь, что ты говоришь?
Тон царицы оставался ледяным. Спокойным. Это сбивало Пен-Нехбета с толку. Заставляло чувствовать себя еще неуютней. А бывалый воин не привык быть в образе провинившегося мальчишки. Нет. Уж лучше пусть она повысит голос на него. Накричит. Прикажет высечь плетью или вовсе отрубить голову. Только не это ледяное спокойствие!
Шумно втянув носом воздух, Яхмеси проговорил:
– Госпожа. Каждое утро мы отправляемся на прогулку по Хапи…
– Да, я знаю, – перебила Хатшепсут, – на царской лодке.
– Ладье, – невольно вырвалось у того.
Старик пребывал в полной растерянности, пусть и пытался отчаянно скрыть ее.
– Меня поправлять не надо, – отрезала царица.
Пен-Нехбет бросил мимолетный взгляд на Хатшепсут и снова опустил голову. В очередной раз он подметил про себя, сколько же силы и властности