лет спустя после издания «Грамматики» Павловского Михаил Максимович в предисловии к своему сборнику малороссийских песен назовет малороссийский особым языком, который заметно отличается от великороссийского, то есть русского[300].
«Язык, называемый обыкновенно малороссийским, которым говорят в юго-западных губерниях России и в Галицком королевстве, не есть наречие языка русского, образовавшегося в последнее время; он существовал издавна и теперь существует как наречие славянского корня <…> наречие правильное, богатое, гармоническое и способное к развитию литературной образованности»[301], – писал молодой историк Николай Костомаров в 1842 году. Он в детстве и юности не знал украинского, а потому даже «Энеиду» Котляревского не смог прочитать. В Харьковском университете начал читать повесть Квитки-Основьяненко, но сначала не мог ее понять без словаря, а словаря не было. Поэтому русско-украинский и украинско-русский словари заменял ему слуга-украинец[302].
Григорий Квитка-Основьяненко пошел гораздо дальше Костомарова. Он доказывал, будто малороссийский язык – старший брат русского, великороссийского. Более того, «…великороссийский язык есть только наречение нескольких губерний, дитя-то не старше нашего языка, старшего сына коренного славянского»[303].
Не только ученые вроде Костомарова или Срезневского писали про несходство русского и украинского. Князь Долгорукий, впервые оказавшийся в Малороссии в 1810 году, заметил, что перестал понимать язык народа: «…со мной обыватель говорил, отвечал на мой вопрос, но не совсем разумел меня, а я из пяти его слов требовал трем переводу…»[304] Алексей Левшин спустя несколько лет написал, что малороссийский язык хотя и происходит от «древнего славянского», но так перемешан с «перековерканными» немецкими, польскими и латинскими словами, что «почти не понятен великороссиянину»[305]. А «Северная пчела» в 1834 году сожалела, что «большая часть русских не могут понимать украинских песен, полных неподдельного чувства и поэзии»[306].
В творческом наследии Степана Руданского, украинского поэта, фольклориста, собирателя народных песен, сохранилось стихотворение про москаля, русского солдата, и хитрую, прижимистую малороссийскую хозяйку. Солдат хочет, чтобы та приготовила ему вареников, да «не знает по нашому, // Як их назвати»[307]. Слово «вареники» для солдата – новое, непривычное, поэтому он это слово и позабыл. Хозяйка делает вид, что не понимает, о каком именно кушанье говорит солдат, и морочит ему голову.
Но если язык одного народа почти непонятен другому, то разве перед нами «наречие» или «диалект» русского?
Долгорукий, Левшин, Павловский в те времена не сомневались, что Малороссия присоединена навсегда. Значит, не было у них и необходимости доказывать единство народа (залог единства государства). Ни владимирский губернатор Долгорукий, ни студент Харьковского университета Левшин, ни филолог-любитель Павловский