с острова Рождественского? И то, как ловко она втерлась в доверие к Распутину, чтобы в конце нанести сокрушительный удар. В этом рискованном деле ею точно руководили не инстинкты.
А Владимир? Во время коронации он сражался, зная, что не имеет ни малейшего шанса не только победить, но и выжить. И не приказ колдуна заставил его броситься в пасть многократно превосходящего по силе дива, и даже не Высший приоритет, ведь Софья еще не успела стать императрицей. Теперь Аверин понимал, чем руководствовался Владимир. Тем же, что побуждало его без всякого контроля колдунов сражаться в Пустоши, и раз за разом возвращаться на службу, даже потеряв хозяина. Чувством долга.
Да и что далеко ходить? На Перешейке многие сильные дивы остались сражаться за людей после гибели своих колдунов.
Поэтому… не пора ли переписать учебники? И ввести в Академии новую дисциплину, дающую колдунам представление о том, как в действительности мыслят дивы?
Звуки на кухне стихли, и на пороге, прервав размышления хозяина, появился слегка взъерошенный Кузя. В правой руке он держал две кружки, из которых поднимался пар, а в левой – блюдо с бутербродами, кусок вчерашнего пирога с форелью на маленьком чайном блюдце и пару яблок. С одного его запястья свисала связка маковых сушек, а на втором, на манер браслета, болталось кольцо колбасы. Видимо, на этом вместительность рук закончилась, потому что завернутую в блестящую фольгу плитку шоколада див сжимал в зубах. Зрелище оказалось настолько комичным, что Аверин невольно расхохотался. А пока смеялся, почувствовал, как отпускает напряжение не только беспокойной ночи, но и в целом последних не самых простых месяцев: свыкнуться с новой службой оказалось тяжело.
Кузя помотал головой, что-то пробубнил и принялся выгружать принесенные закуски на стол.
– Шоколад, он это… помогает от нервов, – избавившись от помехи, наконец выдохнул он и расплылся в фирменной широченной улыбке. И тут же с размаху шлепнулся в свое новое кресло. От такого грубого обращения кресло немелодично скрипнуло.
Это кресло Кузя выпросил совсем недавно. Было оно, конечно, не такое солидное, как у хозяина, но зато раскачивалось с весьма раздражающим Аверина и веселящим Кузю скрипом. Кроме кресла по настоянию Кузи был также приобретен разноцветный плюшевый плед, теперь несколько сомнительно украшающий новый предмет мебели. Колдун подозревал, что обзавестись креслом Кузя захотел не столько ради удобства и возможности покачаться, а чтобы подчеркнуть свой высокий статус перед Владимиром. Ведь стоило главдиву появиться в доме хозяина, как Кузя демонстративно усаживался в свою обновку, принимал самую вальяжную позу и начинал старательно раскачиваться. В такие моменты Аверин внимательно наблюдал за Владимиром и прислушивался к ощущениям. Однако никакого раздражения, да и просто реакции у главдива так и не заметил. Либо Владимир, скромно сидевший на стуле, считал такое положение вещей вполне правильным, либо ему было всё равно. В любом случае, колдун решил, что