крупными вельможами велась тайная слежка. Подозреваемые тут же попадали под жернова его гнева, пока однажды Джафар ибн Яхья не оказался очередной жертвой этого одержимого страха правителя.
С тех пор пройдёт всего 6 лет, когда вспыхнет очередное восстание против деспотичных наместников в Хорасане, одном из наиболее сложных регионов исламского государства. Во время своего военного похода на Самарканд великий правитель, воспетый народными сказаниями, Харун ар-Рашид тяжело заболеет неизвестной болезнью и очень скоро умрёт. Ему было всего 46 лет.
А пока, среди тех кто попал под массовые репрессии против Бармесидов, был ещё один очень важный человек … это герой нашего повествования, великий «шейх алхимиков» Джабир ибн Хайян. Будучи протеже опального визиря, он, как и все остальные, был задержан, допрошен и выслан вместе с семьёй обратно в Куфу под домашний арест, который продлится до самой его смерти.
Среди фундаментальных трудов Джабира ибн Хайяна по алхимии, выделяют несколько его трактатов, часть из которых осталась лишь в виде небольших фрагментов у более поздних авторов, а другая чать сохранилась в библиотеках Каира, Стамбула, Лондона и других научных центрах.
«Книга семидесяти», состоящая из семидесяти глав, отражает весь экспериментально-исследовательский корпус мастера, «Книга о печах», «Книга о ядах», где рассказано о ядах и противоядиях к ним, в сочетании химии и медицины. Трактат «О железе» излагает правила очищения металлов и производства сверхпрочных сплавов, а в своей книге «Ильм аль-Мизан» (Наука о равновесии), исламский магистр впервые доказывает, что вся земная реальность построена на определённой системе мер и пропорций её элементов … то, что спустя в 1794 году «открыл» французский химик Джозеф Луи Пруст.
Некоторые свои алхимические рецепты он составил языком цифр и символов, обращаясь к пифагорейской нумерологии, которой он владел блестяще. Расшифровать эти формулы могли лишь немногие, поэтому для нас они и сегодня остаются загадкой.
В начале своих работ Ибн Хайян отдаёт должное знанию древних, с уважением отмечая греко-египетских и персидских алхимиков, таких как Марию Коптскую, Зосиму, Агафодемона, Хостанеса… Он прекрасно знал античную философию и нередко в своих теориях ссылается на Платона, Аристотеля, Галена, Порфирия, Александра Афродийского…
В своих рассуждениях об алхимических началах он, как бы иронизирует над «здравым смыслом» противников этого учения, приводя их цитату:
«Мы настолько же в состоянии превратить один металл в другой, насколько в состоянии превратить быка в козу».
Исламский магистр полностью отвергает нападки всех этих горе-рационалистов, которые позволяли себе глумиться над эзотерической константой Вселенной, а затем переходит к обоснованию главных алхимических практик…
«Если природа должна употребить тысячу лет, чтобы образовались металлы, то можем ли мы рассчитывать на то же самое – мы, редко