собой и перенес руки вперед. Верхняя часть его тела во время этого акробатического номера, была практически неподвижна.
Выждав, когда машина слегка притормозила на повороте, он ловким движением перекинул руки через подголовник и прижал стальными ребрами наручников голову водителя к подголовнику. Затем уперся коленом в спинку водительского кресла и сделал резкий рывок руками на себя, одновременно откинувшись всем телом назад. В горле водителя что-то хрустнуло, и он резко вывернул руль, непроизвольно нажав при этом на педаль газа.
Мотор взревел, машина съехала на обочину и бешено понеслась по придорожным кустам к высокой траве. Водитель одной рукой безуспешно пытался высвободится из захвата. Но вскоре обмяк. Из его рта тонкой струей текла слюна – хрящи кадыка были сломаны.
Машина замедлила ход, потом остановилась – двигатель заглох. Запахло бензином. На поляне куда они выехали стояла безмятежная тишина. Только легкий ветерок колыхал зеленую траву. Водитель слабо шевелился, пытаясь открыть дверь, но руки соскальзывали с ручки.
Карпов вышел из машины. С видимым наслаждением потянулся. И не обращая внимание на стоны водителя, который уже начал приходить в себя, осмотрелся. Он был спокоен и не проявлял никакой нервозности. Карпов постоял еще немного и на мгновение его лицо приобрело такое выражение как будто он решал серьезную задачу по математике. Затем разгладилось и опять стало безмятежным.
Карпов открыл багажник, порылся в сумке с инструментами и достал оттуда кусок тонкой стальной проволоки. Пассатижами придал нужную форму и открыл наручники. Потом взял из сумки длинную отвертку и захлопнул багажник. Подошел к водителю – тот откинув голову на подлокотник со свистом втягивал воздух в легкие через свое сломанное горло.
Карпов вставил ему в ухо жало отвертки и пяткой ладони, с виду несильно, ударил по ручке. Двенадцатисантиметровое жало отвертки с легким хрустом скрылось в голове водителя. Тот конвульсивно дернулся несколько раз.
А затем, его тело, лишенное команд мозга, расслабило сфинктер прямой кишки и мочевого пузыря. С шумом опорожнился кишечник и мочевой пузырь – прямо в штаны. Резко запахло привокзальным туалетом, но водитель этого уже не почувствовал. Потому что был мертв.
Егор Озеров
Лекция по культуре древнего Ирана, доарабского периода, приближалась к завершению. Озеров стоял на подиуме. За спиной, на экране, составленном из четырех огромных панелей, демонстрировалось черно – белое фото квадратной башни. Башня была сложена из блоков белого известняка и напоминала куб. Сразу было видно, что это реальный и древний артефакт. А не новодел, как например истуканы с острова Пасхи. Смотреть на Башню было страшно. Глаза и мозг словно резало бритвой. Вызывая из самых глубин естества первозданный ужас и страх.
В зале перед Егором сидели магистры Университета, которым ему и предложили прочитать лекцию. В качестве приглашенного профессора. Хотя, конечно, никаким профессором он не был. Просто начальник кафедры был настольно поражен его знаниями того периода истории, что с помощью какой-то «кривой «схемы» заключил