забывал он только в первые дни своего пребывания в селе, потом брать деньги стало уже просто неловко. Вдобавок, еще не совсем отошедшие от коммунистическо-атеистической пропаганды жители Шаровки посещали церковь крайне редко и с опаской. Из-за этого церковная касса всегда находилась в плачевном состоянии, а ее хранитель очень часто голодным. Даже средства на ремонт храма, кстати, построенного на пожертвования сельчан, собирала церковная староста баба Сянька, не доверяя деньги любившему выпить батюшке. От безысходности отец Тарас начал ходить по домам жителей Шаровки, предлагая обряд освящения жилья. По заведенной уже традиции, после совершения таинства освящения, благодарные хозяева угощали пресвитера колбасой и самогоном. Таким образом, обходя в день по одной хате, он всегда был сыт и пьян. На справедливые замечания односельчан о недостойном образе жизни, частенько видевших служителя культа возвращающимся с очередного обряда, отвечал: «Ви не дивитесь, що я роблю, краще ходіть до церкви та слухайте, що я вам кажу на проповіді»[9].
Когда все дворы несознательных прихожан были пройдены, отец Тарас пустился по второму кругу. На возмущенные возгласы типа: «Та ви вже святили цю хату, досить!»[10], – служитель культа давал разъяснения: «Чим частіше я це роблю, тим вам краще»[11]. Но на третьем заходе вера шаровчан в необходимость периодического проведения данного обряда изрядно пошатнулась. Домовладельцы попросту перестали открывать двери местному священнику, прячась в самых необычных местах, будучи застигнутыми врасплох. Совершенно невозможно представить, как сложилась бы дальнейшая судьба проповедника, если бы в это время не завязалась дружба между ним и Самосваловым. Шаровчанам не из книг пришлось узнать, что означает солидарность религии и власти. Теперь в двери домов стучал участковый инспектор, под благовидным предлогом знакомства в рамках исполнения служебных обязанностей, и не открыть ему не осмеливался ни один житель села. Едва завязывалась беседа между обывателями и стражем порядка, как во дворе появлялся трезвый иерей с ведром святой воды и дымящимся кадилом. Не обращая внимания на присутствующих, батюшка сразу же приступал к таинству освящения жилища. Он молниеносно перемещался из комнаты в комнату, читая молитвы и размахивая кистью, не давая следующим за ним хозяевам опомниться. Самосвалов не уходил, но и не вмешивался, разыгрывая показное удивление и любопытство. Обильно окропив все помещения, отец Тарас, тихо и невнятно допевая молитву, поворачивался лицом к хозяевам и пристально всматривался им в глаза в ожидании вознаграждения. По старой привычке последние предлагали расчет натуральным продуктом, стыдливо прикрывая телом бутыль с самогоном от взора инспектора. Но здесь их ждал неприятный сюрприз, отец Тарас отрицательно качал головой и косился глазами на Гришу, давая понять, что запрещенному самогону здесь не место и расчет теперь проводится только деньгами. Если сумма, предложенная хозяевами, казалась батюшке маленькой, он немедля повторял