нас убили поручика Чистякова. Он был главным. Ну, а про армянина, да вы сами его видели. Вроде получается, кроме меня некому. Хотя Микоян храбро вел себя в бою.
– Да, храбрец. Он мне целый час рассказывал, как он героически воевал. Ну, ладно о нем, сейчас моя армия идет навстречу армии Евдокимова. Я доложу ему о тебе, так что готовь погоны.
– Ваше благородие, у меня к вам есть просьба, оставить у себя на время тяжело раненых.
– Хорошо, сотник, они будут здесь, пока мы их не поставим на ноги.
К нам быстро бежал Швец. Подбежав, он по-военному четко доложил:
– Ваше благородие, граф здоров, рана обработана. Это не пуля, скорее всего, его ударили по голове чем-то тяжелым. У него сильное сотрясение мозга, но для его жизни опасности нет. Он пришел в себя. И просит прийти Кузьмина Богдана.
– Графа я оставляю тоже у себя, – сказал приказным тоном генерал.
– Прошу прощения, ваше благородие, но граф Дюжев находится в моем распоряжении, и он поедет со мной.
– Сотник, ты меня не понял. Я его оставляю здесь, – строго сказал генерал.
– Для этого вам надлежит получить разрешение у Евдокимова, а вы, ваше высоко благородие, не из нашей армии. И ваши приказы на меня не распространяются. Ну, если сам граф, конечно, не захочет остаться, – ответил Богдан, смотря прямо в лицо генералу.
– Так, теперь понятно, почему командуешь ты, а не поручик, – уже спокойнее сказал генерал, – пойдем к нему, спросим его самого.
Генерал положил руки за спину и пошел, опять перешагивая через трупы, к палатке. Подойдя ближе, Богдан услышал, что из палатки доносились крики Дюжева.
– Унесите меня отсюда! Унесите меня! – кричал граф.
Кузьмин подбежал к нему, начал успокаивать, но граф не успокаивался.
–Богдан, вынеси меня отсюда, посмотри, казаки тяжелораненые лежат на земле. А я, здоровый, лежу на кровати. Не могу я так!
– Петь, если ты здоровый, встань сам, – спокойно сказал Богдан.
– Петр Петрович, я приказываю вам лежать, – сказал вошедший генерал, подходя ближе к графу.
– Мищенко! Это вы? – С удивлением спросил граф и спрятал глаза.
– Петр, я говорил с твоим другом. Я так рад за тебя, что ты стал человеком. – Генерал протянул руку Дюжеву. Граф сильно покраснел, пожал руку генералу и отвернулся.
– Признаться, не ожидал я вас встретить здесь,– продолжал генерал.
Но граф, отвернувшись, молчал. Только после того, как генерал вышел, он вновь попытался встать, но тут же от головокружения падал.
– Богданушка, пожалуйста, уведи меня отсюда, – взмолился граф.
Богдан с санитарами положил графа на носилки и отнес к себе. Там бережно положили на свободную телегу.
Глава 3
Сорок шесть человек, убитыми с нашей стороны, было похоронено на следующий день. Предав их земле по христианским обычаям, они тронулись в обратный путь. Богдан сел в телегу к графу.
– Ну, что, друг, поехали домой.
– Нет, Богдан, не могу я так уехать. Поехали к генералу.
Генеральская палатка стояла