Женик, – трижды перекрестилась баба Надя. – Как только он на болотах поселился, так и началась эта чертовщина. Прости меня господи, – виновато посмотрела в стремительно темнеющее небо Ильинична.
– Ой, что вы говорите ерунду баба Надя, – вступил в разговор Щапов. – Он же не виноват, что инвалидом родился.
– Дьявольское отродье он, а не инвалид, – вскочила баба Надя. – Никто с болот не вернулся, кому не повезло в момент вспышек там оказаться, а тот живет себе столько лет там и хоть бы что. В церкви ни разу не был. Да что в церкви – в деревне его никто ни разу не видел.
Баба Надя хотела развивать эту тему и дальше, но, внезапно затренькавший корявенькой мелодией телефон Василия, заставил ее замолчать и в очередной раз перекреститься.
– Привет. Давно. Сейчас будем, – коротко переговорил с кем-то Щапов и отключил телефон. – Спасибо вам, Надежда Ильинична, – искренне расплылся в улыбке, мигом повеселевший оператор, одновременно протирая замызганным платочком свои очки. – Нам пора. Петро отзвонился. Ждет нас дома.
– Спасибо вам большое, – вскочила Варвара. – За все. И за то, что меня от участкового отбили, и за клубнику – очень вкусно было.
– Куда же вы, на ночь глядя? – всплеснула руками хозяйка. – Темень скоро все накроет. Неужто на топи?
– Нет, – успокоил ее Щапов, – туда мы с рассветом отправимся.
– Так оставайтесь у меня, а утречком и уйдете, – предложила Ильинична. – Нечего вам там у Петьки в его гадюшнике ютиться.
– Спасибо вам большое за предложение, но тогда Петро обидится, – стал отнекиваться Щапов, отступая к калитке.
– А как вы чувствуете, когда вспышка будет? – спросила влекомая Васей за руку к калитке журналистка, раздосадованная тем, что не успела задать бабе Наде все интересующие ее вопросы.
– Голова начинает мне так сильно болеть, что спасу нет, – охотно принялась рассказывать хозяйка, провожая гостей. – Никакие таблетки не помогают. Так в голове тяжело, как будто самогонки Анькиной выпила.
– Это, Надежда Ильинична, у вас от давления, – решил просветить женщину Василий. – Надо вам к врачу сходить. Он вас вылечит.
– Ходила, – грустно улыбнулась Ильинична, закрывая за ними калитку. – Послушал меня паренек молодой, анализы посмотрел, давление померил, в рот посмотрел, что-то в телефоне почитал и сказал, что мне уже ничего не поможет, потому что я старая и мне помирать пора.
– Ерунда это все! Ошибся тот врач, – поспешил заверить ее на прощание Василий. – Дай вам бог здоровья!
– Как вернетесь, заходите ко мне. Я вас драниками накормлю, – уже в темноту улицы крикнула им вдогонку Ильинична, и тихонечко добавила: – спаси их и сохрани…
Вернувшись к своей машине, напарники обнаружили, что внедорожник правоохранителей уехал, а магазин уже закрыт.
– Еще же полчаса до закрытия, – в расстроенных чувствах на всякий случай подергал амбарный навесной замок на двери магазина Щапов. – Как же так?
– А в чем трагедия? – поинтересовалась