предложение заинтересовало бы его куда больше, услышь он его лично из уст такой восхитительной женщины, как вы!
И при этом он засмеялся. Лу Цзюньи и Линь Чун позволили себе вежливые улыбки.
– Я была бы польщена повторить все это для его величества государя, – сказала Лу Цзюньи.
Гао Цю рассмеялся пуще прежнего, словно услышал какую-то шутку:
– То еще было бы зрелище! А теперь ступай, ступай. Не скажу, что нашел беседу интересной, но твои манеры ее определенно скрасили. А ты, наставник Линь, задержись. Хочу еще с тобой потолковать чуток.
Линь Чун уже поднялась, намереваясь уйти вместе с Лу Цзюньи, но, услышав приказ Гао Цю, остановилась и кивнула подруге:
– Увидимся позже, госпожа Лу.
– Доброго дня, наставник Линь, – столь же учтиво ответила Лу Цзюньи и покинула зал.
– Садись-ка ко мне, – сказал Гао Цю, похлопав по месту, где сидела Лу Цзюньи. – Желаю послушать твой доклад. Как там мои люди? Как там они поживают?
Эти вопросы вызвали у Линь Чун недоумение – она ведь и так каждый день докладывала об этом Гао Цю в своих рутинных отчетах. Ей показалось, что Гао Цю не нуждается в особых подробностях, поэтому отчиталась кратко:
– К их приемам и навыкам у меня претензий нет, но вот дисциплина оставляет желать лучшего. Столь небрежное отношение к военной иерархии вызывает у меня беспокойство.
– Верно, верно, ты уже упоминала об этом, – сказал Гао Цю. – Ну и пусть! Чуть меньше дисциплины им не помешает, что скажешь? Тогда никаких переворотов от них ждать не стоит!
Он рассмеялся как над очередной шуткой, но Линь Чун задумалась, было ли это и в самом деле шуткой. Эти опасения так долго тревожили ее душу, но ни Гао Цю, ни государь не воспринимали их всерьез. Не до одной же только Линь Чун доходили слухи о пограничных стычках на севере. Без отсутствия дисциплины их армия могла разбиться о решительных захватчиков, как волна о камень.
Линь Чун боялась, что, если император действительно рассчитывал предотвратить государственный переворот и покушение на свою власть, ослабив собственную армию, всей стране придется заплатить за это кровью.
Строго говоря, сама Линь Чун не числилась в армии – наставники по боевым искусствам относились к гражданским специалистам, представляли своего рода ученый люд с особыми навыками, чиновников, которым доводилось иметь дело с оружием. Но даже в это относительно спокойное время ей, в силу своих обязанностей, приходилось разок-другой участвовать в мелких стычках, а на поле боя редко уважали отсутствие военного ранга, стоило только оружию пойти в ход. Пусть у нее и не было военного чина, но тех лет, что она тренировала офицеров, а также делила с ними хлеб и вино, было вполне достаточно для уверенности в том, что ее знания о боеготовности армии превосходят знания командующего.
Ну или по крайней мере этого конкретного командующего. Несмотря на высокий пост Гао Цю, Линь Чун в глубине души сомневалась, что он хоть раз сопровождал войско верхом.
Разумеется, сказать такое вслух