передал кальян Арсену.
– Хасик, а Марина в курсах насчет международных связей? – поинтересовался Арсен.
– Марина – чеченская невеста. И притом будущая невестка Султана Ибрагимовича. Это все, что ей нужно знать, остальное – детали, – Хасан самодовольно улыбнулся.
О Султане Ибрагимовиче – так звали отца Хасана – Арсен знал довольно-таки немного: тот занимал высокую должность в полпредстве Чеченской Республики в Москве, где, собственно, и проводил большую часть времени. Также Арсену было известно, что Султан Ибрагимович был крайне влиятельным человеком в кавказской диаспоре, и его влияние не ограничивалось рамками должности. Тема хасановского отца была табуирована в компании – разговор о нем и о его делах мог заходить только по инициативе Хасана.
Каждые несколько минут у кого-нибудь из сидящих за столом звонил телефон, добавляя еще одну нотку к общей многоголосице «Чайханы 24».
В очередной раз зазвонил телефон у Арсена.
– Да, салам, Бек. Мы тут в «Чайхане» сидим, давай подтягивайся. Ага, ждем тебя.
Основательно затянувшись, Арсен передал кальян Исе, коренастому мужчине в сиреневом поло с поднятым воротником. Иса был старше остальной компании – в волосах проступала седина, в движениях не было порывистости, присущей, например, Хасану. Наоборот, каждый его жест был выверенным, отточенным, создавал ощущение спокойной уверенности и надежности.
Иса затянулся кальяном.
– Вообще не тянет… Братан! – окрикнул он официанта. – Кальянщика позови!
Хасан продолжил:
– Короче, в итоге чиксы эти оказались американскими студентками по обмену. Мы им такой обмен капитальный устроили, они, чувствую, вайнашками[1] к себе в Америку вернутся.
Все засмеялись, и в этот момент подошел кальянщик с ведерком углей и зажатым в губах мундштуком.
– Тебя как зовут? – поднял на него глаза Иса.
– Карим, – ответил кальянщик.
– Откуда сам?
– Из Ташкента.
– Карим, я по-узбекски не особо, а ты, наверное, по-чеченски не очень, поэтому по-русски тебе скажу. Давай, короче, договоримся, что мне тебя больше звать не придется. Обычно ко мне люди сами приходят, а если я кого-то зову, значит, тот человек, скорее всего, расстроится. Бельмым?
– Да, – ответил кальянщик. Он поворошил угли в ведерке, выбирая самые раскаленные, затем положил их на чашу, обтянутую фольгой, старательно затянулся, раскуривая, и, выдохнув в сторону струю густого, как молоко, дыма, двумя руками передал трубку Исе.
Иса неторопливо затянулся, выпустил облако дыма и молча кивнул кальянщику. Тот, слегка поклонившись, ушел.
– Ты че бедного узбека запугал? – спросил Арсен.
– Че ты гонишь, я с ним как с братом поговорил. – Иса вновь затянулся и выпустил несколько дымовых колец. – Правда, может, как с двоюродным, – добавил он, передавая кальян Рустаму.
Рустам взял трубку, не отрываясь от телефона. Он почти не участвовал в общей беседе и не смеялся