Вас не слышно! – говорил мамин голос в трубке. А я всё никак не мог проглотить этот чёртов комок, застрявший в горле.
Вдруг из-за угла показалась троица нетрезвых типов. Они держались на ногах, но было видно, что с координацией у них всё не очень. И ещё было видно, что им очень хочется приключений.
– Опа! А кто это здесь в наш телефон звонит?! Кто разрешил?! Э! Ты, разрешение есть?!
– Алло! Слава, это ты? – сказала трубка маминым голосом. Ком в горле вырос в размерах и стал колючим, мешая дышать. Типы остановились поодаль и закурили, видимо решив, что пусть поговорит, никуда он не денется.
– Алло! Вас не слышно! Слава, это ты?.. Вас не слышно, перезвоните – трубка запикала короткими гудками. Я тоже повесил трубку и опёрся руками о колени, а задницей о стену. Ком в горле начал распадаться на фрагменты, появилась возможность дышать.
– Ну всё? Напи%делся? Подошёл сюда!
Я поднял голову. Трое. Построение классическое: в середине главный, торпеда, справа от него, ну, для меня – слева, основной помощник, правая рука, так сказать. Слева, для меня – справа – просто подпевала, смелый только если жертва не сопротивляется. Все правши. Значит, удара следует опасаться от левого, когда центрового вырублю. Ну ему и удобней правой рукой.
– Парни, двушка есть? Позвонить очень нужно.
– Чего-о?! Да ты ох%ел! Гусиски у нас стрелять будешь?! Сюда подбежал!
– Ну, вы сами просили… – я оттолкнулся от стены и быстро пошёл к ним, подстраивая шаг так, чтоб выйти на дистанцию удара в правосторонней стойке.
Войдя на дистанцию удара, я сразу, без лишних дерибасов пробил центровому носком левого ботинка по надкостнице передней ноги и следом, пригнувшись, в солнышко. Тут-же шагнул влево и, пропуская кулак левого над собой, и уходя влево пробил ему в гостеприимно открывшуюся печень. Выпрямился, вставая слева от них и выстраивая их перед собой в одну линию, чтоб мешали друг-другу при нападении. Полсекунды на оценку ситуации, и сильным толчком ноги пихаю ближнего ко мне в тазобедренный сгиб, на остальных, чтобы повалить их как кегли. Как здорово быть молодым! Чувствую себя в боевом азарте и готов продолжать эти танцы. Однако танцы заканчиваются. Так скоро, даже обидно немного.
В тот момент, когда я толкнул ближнего ногой, центровой решил присесть, ему тоже прилетело в солнышко хорошо. Поэтому правый просто перевалился через него и своей ногой съездил дальнему по хохотальнику. Не сильно, скорее вскользь. Но это деморализовало его ещё сильнее, чем осознание того, что в какие-то две-три секунды они из боевого клина перешли в состояние терпил.
– Две копейки – Я смотрел на него в упор и подходил. В нём боролись страх и остатки гордости. – Две копейки! Ну! – и он сломался. Зашарил по карманам, зазвенела мелочь. Я контролировал основную ударную силу, шевелящуюся на земле в попытках встать. Краем глаза фиксировал и его – вдруг в себя поверит.
– Вот – он протянул мне двушку.
– Всё, забирай этих и валите – я пошёл обратно к телефон-автомату.
– Ну, козёл,