взгляд!
– Мамя, – неожиданно уверенно произнесла и, забавно поднявшись, как мишка, обняла меня за шею. Я опешила. Голову вскинула и встретила взгляд пытливых синих глаз, совсем как у девочки. Белый халат, суровое лицо, холодная жесткая непримиримость в сложенных на груди руках. Взрослый, статный, высокий. Я не могла вымолвить ни одного слова, просто смотрела и обнимала девочку, а он нависал над нами грозной тучей.
– Папя, этя мя. Наса мя, – и обняла меня очень крепко. Такая маленькая и такая сильная.
Мужчина, которого девочка назвала папой, разорвал нашу игру в гляделки и перевел взгляд на дочь. Они похожи, не сильно, но уловимо. Скупая улыбка скользнула по тонким губам. Он красивый, самый красивый из всех виденных мною мужчин. Когда на дочь смотрел, лед трескался и виднелся живой человек, а не каменная глыба.
– Нашли, Сонечка, – и протянул мне руку. Я встала с его дочерью на руках. Так началась наша история.
Да, так и вышло. Сначала Руслан предложил мне работу няни. Я была ошеломлена, а Соня категорически не хотела меня отпускать. Из общаги перебралась в большую двухуровневую квартиру совсем рядом с центром Москвы. Я сдавала крайнюю сессию и заботилась о Соне. Ее отец мне щедро платил. Сначала это была хорошая подработка, но не заметно для меня самой привязалась к девочки и влюбилась в ее серьезного сурового папу. Наш первый раз с Русланом Игоревичем, именно так звала его тогда, случился, когда пришел ночью, злой, усталый, молчаливый. Я встречала его, поговорить хотела, но когда увидела, поняла, что не сегодня – у него что-то случилось. Руслан не сказал и слова: не плакался, не делился, у него всегда и все в себе, но он неожиданно прижал меня к стене и начал целовать. Тогда я в первый раз ощутила себя настоящей женщиной, чувственной и отзывчивой в любви. Через три месяца мы поженились.
Шесть лет в браке. Я мамой для Сони стала. Единственной. Сначала она была маленькой, чтобы узнать, кто ее родная мать, потом Руслан махнул рукой. Бывшая много лет в его жизни не появлялась и дочерью не интересовалась. Смысл травмировать ребенка не нужной правдой?
Почему-то я не боялась, что внезапно объявится Алиса. Муж никогда не вспоминал бывшую и с тоской не просматривал общие снимки, а Соня слишком моя, мамина дочка, чтобы разлюбить… А сейчас она с ними… Неужели заодно? Нет, не верю! Она добрая и нежная девочка, чтобы играть в привязанность. Она меня любит.
Я тяжело поднялась, спрятала коробку под толстый слой хлама и спустилась вниз. Да, я въехала в эту квартиру: не покупала, не строила вместе с Русланом, но уют создавала, быт вела, домом холодные стены и дубовые полы сделала.
Выжитая морально все же разобрала пакеты, но готовить не стала. Дочь ведь у бабушки – ну да, ну да. А муж… Думаю, он не голодный.
Я не стала звонить Соне. Боялась, что начнет врать мне. Подговоренная своим отцом или биологической матерью. Как больно знать, что невинную девочку втянули в грязную историю обмана. Не верю, что она в этом отвратительном фарсе полноценный игрок.
Налила