ологических и управленческих факторов, безусловно, влияющих на основные бизнес-процессы компаний, – на самом деле не являются чем-то новым, требующим кардинальной трансформации привычных практик.
Цель устойчивого развития – гармонизация потребностей настоящего времени и будущих поколений без ущерба кого бы то ни было: человека, бизнеса, государств, окружающей среды.
Настоящая книга является ценным сборником уникальных российских практик путей трансформации бизнеса с целью создания дополнительных драйверов роста. Несмотря на то что каждый путь, как и причины этой трансформации, уникален, общим является одно: большая доля успеха в данном процессе связана с осознанием мотивов, побуждающих к изменениям, и степенью сотрудничества различных субъектов, следовательно, чем больше компаний включаются в повестку устойчивого развития, тем эффективнее будет общий результат.
Устойчивая бизнес-модель – модель будущего, и я приглашаю вас сообща менять мир с целью лучшего, более экологичного и социально справедливого будущего.
Предисловие
Выходящая в 2024 году книга про ESG может показаться кому-то данью прошедшей моде, потому что мир за последние несколько лет изменился чрезвычайно сильно. И особенно заметен в этих изменениях отлив глобализации – притом что ESG, несомненно, глобальный лозунг. Возможно, последний глобальный лозунг, который остался точкой консенсуса в разбегающихся вселенных.
Тем не менее хотелось бы поддержать и авторов, и читателей книги тем, что речь идет скорее о настоящем и будущем, чем о прошлом. Да, глобализация ушла, но она вернется. Глобализация – волнообразный процесс. Если смотреть на данные по перетоку людей, капиталов, услуг, товаров – не за 5–10 лет, как привычно делают макроэкономисты, а за 150 лет, – то вырисовывается совсем другая картина. А так и надо смотреть, потому что мировое хозяйство существует по крайней мере с 1857 года, когда первый мировой экономический кризис объял все экономики мира, показав образовавшееся единство, связанность этих экономик.
С тех пор глобализация приходила и уходила. И разумеется, ее спады были тесно связаны с военными конфликтами. Кстати, максимум этого процесса был достигнут не в обжитом нами XXI веке, а накануне Первой мировой войны – в 1913 году.
Глобализация вернется, потому что идею Адама Смита об экономической эффективности разделения труда никто не опроверг.
Люди все равно лучше делают то, что любят и умеют делать. Поэтому периодически растет связанность экономик через систему специализации. Что же ее разрушает? Это трудный вопрос. Но, скорее всего, отток глобализации связан с культурными дистанциями, потому что слишком тесная взаимосвязь большого количества весьма разнообразных обществ и экономик приводит к многочисленным напряжениям даже внутри достаточно близких друг к другу стран Евросоюза, не говоря уже о различиях в странах на разных континентах.
Попытка сжать культурно разные страны под общей координацией оборачивается разбеганием их, отливом глобализации. Думаю, что возврат глобализации произойдет вместе с активизацией идей устойчивого развития и ESG. В этом смысле те, кто сейчас занимается подобными проблемами, должны отличаться от остальных достаточно длинным взглядом. Они смотрят не себе под ноги, а туда, где из-за горизонта возникают иногда новые явления, иногда повторения того, что мы уже видели.
Вообще, без длинного взгляда жить трудно. Потому что когда мы думаем всего на год-два вперед, мы очень редко занимаемся главными проблемами. Потому что фактически злоба дня довлеет над человеком и решаются проблемы, с которыми можно справиться в краткосрочной перспективе. А важнейшие проблемы вряд ли решаются меньше, чем за 10 лет, потому что 10 лет – это время вызревания человеческого капитала, сдвига в ценностях, в технологиях и т. д.
В России, к сожалению, мало людей, которые мыслят на период 10–20 лет, потому что одной из действующих культурных черт российского общества является высокое избегание неопределенности. Мы входим по этому показателю в число стран, которые могут считаться чемпионами, но вряд ли должны этим гордиться. Что такое высокое избегание неопределенности? Это страх перед будущим. Конечно, он появляется неслучайно. Его возникновение связано с теми шоками, которые переживала страна в своей истории, и желанием закрыться от радикальных поворотов, погрузиться в некоторую надежность стационарного, стабильного существования.
Но при такой установке, конечно, вряд ли можно рассчитывать на распространение инновационных технологий или развитие венчурных рынков. Рецепт против высокого избегания неопределенности связан прежде всего с тем, что называют культурой неудач. То есть нужно признать, что ошибки совершать можно. Ничего страшного в этом нет. Страшно скрыть ошибку, не обдумать ее, не изменить поведение в результате совершенного промаха. Но истинные подвижки и открытия случаются только после некоторой серии ошибок. Значимость длинного взгляда начинают сознавать и на верхних уровнях принятия решений в России. С 2023 года действует