Дмитрий.
– Да вы прекратите сегодня или нет? Иди проверь на кухню может чайник вскипел, – строго сказала Надежда Марковна, посмотрев на Дмитрия: «А ты чего молчишь?» – теперь досталось и Сергею Валентиновичу.
– А что я? Я могу только обоим подзатыльники отвесить, – откинувшись на спинку стула спокойно произнес Сергей Валентинович.
– Ну прямо Макаренко, – рассмеялся Михаил Леонидович.
– Вот всегда так, – пробурчал Дмитрий и шаркая ногами пошел на кухню.
– Папа, что это? Нет. Откуда? – спросила Надежда Марковна.
– Я не мог об этом никому рассказывать, хотя очень хотелось, но время не позволяло, – тихо ответил Марк Петрович.
– А мама знала? – спросила Елена Марковна.
– Конечно, – улыбнулся Марк Петрович.
– Давно? – Елена Марковна пристально посмотрела в глаза отцу.
– С самого начала. Вы же знаете маму, Танюшка, она была такая принципиальная, честная. Как я мог скрывать от нее? – Марк Петрович провел ладонями по лицу.
– Так меня назвали в честь бабушки? – спросила Надежда Марковна.
– Да, – ответил Марк Петрович.
– Прекрасно, – сказала Надежда Марковна, разведя руками.
– Чайник закипел, – услышали все голос Дмитрия из кухни.
– А давайте будем пить чай с Илюшкиным тортом, – предложил Марк Петрович.
– И это всё? Ты ничего больше не хочешь рассказать? – удивилась Елена Марковна, передавая лист бумаги отцу.
– Этот разговор не для застолья, а вот в кресле за чашечкой чая, с удовольствием, – улыбнулся Марк Петрович.
– Илья иди чайник завари и несите торт, а мы здесь на столе немного приберем, – сказала Надежда Марковна.
– Дед, без меня ничего не рассказывай им, – крикнул скрывающийся за дверью Илья.
– Хорошо, – усмехнулся Марк Петрович.
«Заяц».
Ранним утром, двадцать пятого сентября одна тысяча девятьсот двадцатого года, товарный поезд прибыл по расписанию на станцию «Платовка», для разгрузки содержимого вагонов, в одно из самых больших, находящихся на отрезке Оренбургской железной дороги, зернохранилище.
– Савченко, идем поезд принимать, – сказал громко, молодой человек наблюдавший за станцией через окно.
Молодой человек был лет двадцать семи, не высокого роста, но довольно крепким на вид. Поставив стакан чая в железном подстаканнике на стол, и сняв кожаную кепку с гвоздя на стене, посмотрел на полуспящего на скамейке, одетого в солдатскую шинель, обеими руками прижимающего к себе винтовку, мужчину лет пятидесяти.
– Савченко, – почти крикнул молодой человек.
– А? Что? Так точно, – еще не проснувшись, соскочил со скамейки солдат.
– Смотрю я на тебя Савченко и диву даюсь, как ты до своих лет то смог дожить? Пошли, – усмехнулся молодой человек.
– Константин Тимофеевич, ты не серчай то на меня, на минуточку просто отключился, – догоняя, мелким шагом сзади, оправдывался Савченко.
– Где