рассмеялся, довольный тем, как порадовал дочь.
– Это ведь андалузская? – поинтересовалась она.
– Да-а… Чистейшей породы, ка-ак мне сказа-али, хотя я-а не особенно в этом разбира-аюсь. Но что красотка, так это однозна-ачно!
– Еще какая! – Лада вновь поднялась с места, любуясь своей великолепной лошадкой.
– Не терпится на ней проехаться?
– Да не мешало бы! Но больше всего хотелось бы отвезти ее в стойло, чтобы отдохнула и расслабилась. Она здесь нервничает… К тому же, наверняка, устала после дороги… Долго ее везли?
– Если честно, не зна-аю… По мне так гла-авное, что привезли вовремя. – Видя взволнованность и нетерпение дочери, папа махнул рукой в сторону лошади. – Ну иди к ней! Это же твой день! Проведи его та-ак, как тебе действительно хочется. Крытый фургон ждет за воротами. Я сообщил водителю а-адрес, куда-а ее нужно отвезти. Ты можешь ее сопроводить и посмотреть, как там все обустроено, пообщаться с работниками.
Лада ласково улыбнулась, но через некоторое время эту улыбку исказила боль, потому что страх вонзил свои зубы глубоко под кожу. Губы дрогнули.
– Пап, – начала она осторожно, тщательно подбирая слова. – Я давно хотела тебя спросить… Ты ведь помнишь тот день, когда к нам приходил один человек… Я случайно подслушала под дверью… извини… Он говорил, что ты ему должен очень много денег, и давал тебе год, чтобы…
– Ла-ада, – строго одернул ее отец, и его тон тут же стал ледяным, хотя он и сдерживался, чтобы не портить дочери праздник. – Ка-ажется, я-а уже говорил тебе, чтобы ты не лезла в это дело. Этот человек опа-асен, и я-а не хочу, чтобы ты его даже упомина-ала. В свое время я-а связа-ался с ним исключительно по жестокой необходимости, потому что оказа-ался в безвыходной ситуа-ации. На да-анный момент отношения между на-ами исчерпаны. Я ничего не должен ему. Он ничего не должен мне. Точка. Ты поняла-а?
– Да, пап… Я поняла, – Лада сглотнула, на миг почувствовав облегчение. Но вскоре змея страха вернулась, и ей пришлось заставлять себя улыбнуться через силу. – Я рада, что все уладилось. Просто я тогда очень испугалась. Прости. – Она сглотнула.
– Тебе нечего боя-аться, золотко, – категорично заявил отец, явно не очень довольный разговором.
– Хорошо, – Лада кивнула, вновь заставив себя улыбнуться, на этот раз уже более лучезарно. – Спасибо тебе, папочка! Ты лучший! Пойду переоденусь!
Чтобы поскорее избавиться от чувства гнетущей напряженности между ними, Лада поспешила в дом, а когда вернулась, взяла под уздцы свою лошадку и отвела к фургону. Работник конюшни, ответственный за перевозку, помог привязать Сакуру и предложил Ладе место в кабине. Сегодняшний день мог бы стать самым счастливым в ее жизни, но внутри все по-прежнему болело, тянуло и душило от тревоги. В желудке стоял ком, так и норовящий попроситься наружу. Целый хоровод догадок одна ужасней другой не давал ей покоя. Вдруг папа ей солгал? Но тогда к чему такие траты, если у него финансовые проблемы… И вообще— имеет ли для Абагаева хоть какое-то значение долг отца? Даже если отец расплатился