но, ты всегда хочешь блины.
– Мааам, ты же обещала.
– Еще полчаса и будут тебе блины.
– Полчаса? Серьезно? Ну, хоть компьютер-то можно?
Любителю блинов только пять лет. Он любит маму, папу, брата, блины и компьютер. Блины и компьютер он любит больше всего.
– Можно, но недолго, а мне еще полчаса, хорошо?
Проблема решена. Можно еще поспать, но сна, к моему великому неудовольствию, ни в одном глазу. Обреченно шлепаю на кухню. Все как всегда: литр молока, два яйца, мука, соль, сахар, разрыхлитель. Разрыхлитель – вещь хорошая, но кто-нибудь знает, сколько его нужно всыпать, чтоб не переборщить? Я таких людей не встречала, ну или они меня.
Прислушиваюсь. Где-то в глубине квартиры идет активный спор с Алисой, снова на чем-то не сошлись. Заглядываю в детскую: старший спит крепким сном богатыря, сопит, нога как обычно поверх одеяла, рука под подушкой, видимо, охраняет величайшую ценность – телефон. Наверняка, полночи переписывался с Леркой. Младший увлечен, ему не до меня. Муж, конечно же, даже не заметил моего отсутствия. Обидно даже. Кофе? А почему нет?
Размазав по сковороде первый будущий ком ( а как без этого?), уютно усаживаюсь в свой любимый уголок с чашкой растворимого сладкого кофе. Через пятнадцать секунд соскребаю традиционный ком, чищу сковороду, наливаю новую порцию теста, жду. Увлекательное, знаете ли занятие, наблюдать за блином, кулинарный дзен просто, с трепетом, аккуратно цепляю лопаткой блинок, переворачиваю, хвалю себя за ловкость. Внезапно мое самолюбование прерывает бодрый голос неизвестной мне певички иностранного происхождения – телефон. Возмущенно про себя голосом младшего: "Серьезно? Кому я понадобилась в воскресенье в девять утра?"
С дисплея мне очаровательно улыбается миловидная блондинка. Элка. Элла Романова. Элла Колосова. Элла чья-то там еще. За Элкиной личной жизнью я устала следить еще лет десять назад. Бессмысленное занятие. Хобби у Элки такое – раз в три года менять фамилию и цвет волос. Элла- моя одноклассница, можно сказать, даже подруга. Подруга, которая просто так никогда не звонит. Хотя, что греха таить, я тоже не звоню ей. Максимум сообщение в соцсетях, дважды в год, в праздники, не чаще.
– Алло? – как-то неуверенно выходит из меня.
– Привет…
Удивительное дело, за двадцать лет, пролетевших после школы, в Элке изменилось буквально все, кроме голоса и манеры говорить. Тягучая плавная речь Романовой меня всегда слегка раздражала, казалось, что Эллочка уже разговаривает с тобой, а сама еще размышляет, стоит ли тебе доверять информацию.
– Я, кажется, рано, да? У тебя же там около десяти?
– Девять, но я уже в строю.
– Как ты, как дети? – Элла всегда задает этот вопрос, хотя едва ли помнит имена моих сыновей.
– Все отлично. Все здоровы и счастливы, – бодро рапортую в ответ, теряясь в догадках относительно цели звонка.
– Я же по делу звоню.
Ну наконец-то! Хватит уже тянуть кота! Но я сама вежливость:
– Что-то случилось, Эллочка?
В трубке глубокий театральный вздох.
– У Юрки Слободина беда – скончалась мама, – то ли вздох, то ли всхлип.
– Тетя Надя?– выдавливаю вопрос, как будто у Юрки несколько мам.
– Угу. Ванька Федотов объявил сбор денег, поручил мне, сам-то он, знаешь же, занят сейчас.
Знаю, угу. Наш Ванька вечно чем-нибудь занят. Он занятой родился. Ему не до нас, он специалист в перепоручении дел.
– А что с тетей Надей-то случилось?-
– Ой, это долгая история, она давно болела, не спрашивай, чем, я не знаю, но болела давно. И вот, – снова тяжкий вздох.
– Ясно. Деньги тебе по номеру?
– Угу, только подпишись. Для отчетности. Мне чужого не надо, ты же знаешь. А отчитаться необходимо, ну чтобы никто не подумал.
– Не переживай, я подпишусь и ничего не подумаю. Как Юрка, ты давно его видела?
– Юрка? Вроде, нормально. Все по вахтам начальствует. Говорят, себе квартиру купил, а тете Наде дачу.
Эллка вздохнула, а потом снова напомнила:
– Переведешь деньги, не забудь подписаться.
– Хорошо.
– Ну все, целую.
– Пока, Эл.
Новость, о которой мне в своей обычной вялой манере сообщила Элка, не то чтобы выбила меня из колеи, но оставила неприятный осадок. Тетя Надя… Даже не верилось, что этой всегда суетливой, немного грубоватой тетки с вечной химией на коротких пепельно-русых волосах больше нет. Это даже не страшно, а, скорее, странно. Вот так – раз– и, как-то внезапно, выпала часть моей далекой юности. Именно выпала, как монета из дырявого кармана, выпала и куда-то закатилась.
Кофе давно остыл. Раскаленная сковорода чадила противным горячим угаром. Рыжий кот настойчиво бодал мои ноги, требуя внимания. Уже машинально допекая блины, я вспомнила, как когда-то в далеком девяноста шестом Юркина мама умудрилась устроить сыну день рождения. В то время, действительно,