того, чтобы свободно жить и полноценно творить. Такие люди практически не имеют никакого интереса к самопознанию и думают, как правило, что всё к ним приходит только извне. Не имея ни малейшего представления о том, как работают законы Вселенной, они всерьёз полагают, что могут отделиться от всех и всего. Напуганные, порой до предела, и по большей части своими собственными страхами, они тратят почти все свои силы на то, чтобы как можно меньше соприкасаться с неизвестным и неизведанным. Вместо того чтобы искать и находить новые возможности, они, порой из последних сил, пытаются лишь сохранить, а может быть, даже и приумножить какие-либо средства лишь из знакомых им источников. При этом они не видят или просто не хотят видеть, что эти источники уже совсем скоро иссякнут. В этой бешеной гонке, где целью для них являются лишь материальные блага, они бегут по жизни сломя голову, не имея при этом, зачастую, ни малейшего представления, куда и зачем они бегут.
Защищаясь от неизведанного, они даже пытаются бороться с ним, и всё лишь потому, что боятся его. Тем самым они всё дальше и дальше отталкивают от себя новые возможности и никак не могут понять, что из новых источников, которым на самом деле нет предела, брать всегда проще и легче. Ведь всё, что для этого нужно, – это всего лишь набраться смелости и, отпустив свои страхи, сделать хотя бы первый шаг в неизвестное. Я молча встал и подошёл к окну, за которым малые птахи, порхая с ветки на ветку, беззаботно чирикали и искренне радовались жизни. Но в моём кабинете ничто не нарушало тишины, и лишь настенные часы, мирно тикая, отсчитывали секунды, которые безвозвратно уходили в прошлое. Максим опустил голову и тоже молчал. Наверное, слова, и особенно тон, которым я их произнёс, затронули его не на шутку. Задумавшись, он просто сидел и молчал. Я не хотел ему мешать и вновь подошёл к столу, где стал просматривать свой календарь, в котором делал пометки для приёмов, встреч, занятий и семинаров. Просмотрев его на две недели вперёд, я вновь взглянул на Макса, а он уже поднял голову и с ожиданием смотрел на меня.
– Ну что, Максим, информации на первое время у тебя пока что больше чем предостаточно, поэтому думай и решай, – сказал я, прерывая тем самым затянувшуюся паузу.
– Так я уже и так всё решил, – ответил он довольно бодро. Наверное, я с таким откровенным удивлением посмотрел на него, что он добавил, спросив при этом:
– Вот только я не в курсе, куда и к кому мне завтра ехать?
– Ах, ты об этом. А я-то думал, что ты уже так быстро решил, как ты будешь жить дальше.
– Ты знаешь, я пока ещё далеко не всё понял из того, что ты мне говорил, но единственное, в чём я твёрдо уверен, это то, что я на самом деле очень сильно хочу всё понять и во всём разобраться.
– А тебе пока и не нужно понимать буквально всё, о чём я тебе говорил, – ответил я и продолжил:
– Сейчас тебе нужно ответить самому себе лишь на один вопрос: Хочешь ли ты быть белкой в колесе, или ты хочешь распоряжаться своей собственной жизнью так, как посчитаешь нужным? К слову