немного неловко, и стало еще больше. Батя развеселился и начал говорить, что ему такие смотрины нравятся, вот и в старину так было. Его понесло, а Ирина все больше опускала голову и краснела.
Потом отец засобирался и поехал домой.
Ирину как будто подменили. Она была отрешенной и слабо реагировала на мои ласки. Я перебрал все возможные комплименты, ласкал ее так, как ей нравилось. Она отвечала как-то отстраненно и холодно. Пробить стену так и не удалось. Она что-то сказала про личные границы, что ей некомфортно демонстрировать свое тело, и поздно вечером ушла.
А потом позвонил батя и сквозь смех стал сбивчиво рассказывать, что Валюха теперь живет с Витьком:
– Прикинь – два Витька, один – баба, другой под каблуком! АХ-ХА-ХА. Кто там кого. АХ-АХ Ну, Витек! Тоже мне друг, бабу увел! А-ХА-ХА-ХА. Надо проставиться ему…
Смех стал переходить в поросячий визг.
– Ну, пока. К Любе поеду. До завтра не звони мне.
4
Ночь, освежающий ветер, чуть дрогнувшая гладь воды.
Стою на берегу реки, дышу полной грудью. Торопиться мне уже некуда. Друзья ждут меня часа два и не дождутся. Я приехал! Может, так и должно быть? Может, нужно иногда оставаться наедине со своими мыслями… Да нет, не такой уж я философ.
Ночью, проезжая по полям и лесам, думал, что выезжаю на дорогу. Теперь передние колеса зарылись в песок. Я «уткнулся» в реку. Низкая посадка и передний привод мало подходят для приключений по ночному бездорожью. Звезды-то какие! Воздух чистый!
Раньше все было иначе. Идешь ночью по городу. Два пьяных тела пытаются удержаться друг за друга и орут:
– Висели над камином старинные часы!
А ты им в ответ:
– И стрелки замерли на них сто с лишним лет назад.
И было чувство единения, сопричастности, сакрального смысла… А теперь «Куклу колдуна» играют симфонические оркестры. Нет, конечно, я не против, но ведь раньше не так было.
На какую бы березку залезть, чтобы связь появилась? Телефон почти сел. Побродил по округе, попинал поганки. Появилась сеть. Пропущенные звонки. Уф-ф-ф, искали меня.
Друзья хороши своим разнообразием. У одного нашелся рамный внедорожник и трос на 15 т. У другого – лишний свитер. Третий привез с собой подруг. Остальные парни были с женами. Совместными усилиями моя машина снова оказалась на твердой земле. А в ней палатка, пиво и много чего еще.
Я был спасен.
Пока бродил один, с головой ушел в свои мысли. А тут, в пламени костра, все становилось теплее, красивее и лучше: шашлык сочнее, песни под гитару душевнее, девчонки… они и так прекрасны. Можно ли желать большего?
Я забыл обо всем. Долгое, мучительное расставание с Ириной вымотало меня морально и физически. Незаметно для себя, с ее слов, в отношениях я стал черствым и бесчувственным, грубым, невнимательным, абьюзером – и еще много других слов, значение которых я мало понимал, но все они нелестно меня характеризовали. Я не спорил, но в какой-то момент сказал:
– Зато мама считала меня