связок без фониатрического зеркальца. Но это я так… Сгущаю краски, чтобы страху большего на читателя нагнать.
В Бурятии оно всегда проще и менее изощреннее было. Тут испокон веку практиковалось не психическое давление, а самое что ни на есть прямое физическое насилие над личностью в лучших демократических традициях северо-монгольского края. Вот, например, был такой способ увещевания: человека в чем провинившегося, связывали по рукам и ногам и сажали в чан, под которым разводили огонь. Пока водичка закипала, грешник имел возможность пораскинуть мозгами о своих моральных принципах строителя коммунизма, и, при необходимости, внести определенные коррективы в матричную программу основных поведенческих установок. Если такое случалось, то воспитуемого доставали из чана и приводили в чувства. Если же мерзавец был неисправим и продолжать орать: «Ой, Вань, гляди-ка, попугайчики!», «Виноградную косточку в теплую землю зарою» или «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!», то воду доводили до кипения.
В процессе этой очистительной процедуры душа, существование которой отрицала большая часть воспитанных в духе сурового марксистско-ленинского атеизма геологов, отделялась от тела и переходила в высшие сферы бытия, согласно буддистской традиции имея все бонусы воплотиться в следующей жизни в багульник, кедровую шишку или рыбу омуль, которой богат близлежащий Байкал. Бульйон же, в котором плавали жировые пятна научного коммунизма, сопромата, обществоведения и прочая вываренная из советского организма идеологическая дрянь, сливался в реку. Плоть отдавали собакам, которые и растаскивали кости бывших комсомольцев и даже членов партии по всему течению реки Хилок, уже упомянутой в начале нашего рассказа.
Не исключено, что многие советские геологи прошли через подобную процедуру очищения, потому как именно в конце шестидесятых годов прошлого века ареал обитания багульника, местной короткоствольной лиственницы, и популяция омуля в Байкале резко возросли, а к середине семидесятых вместе со строительством огромных целлюлозно-бумажных комбинатов в этих краях снова упали.
Из душ погибших геологов изготавливали картон, офсетную, мелованную и даже туалетную бумагу, которой в Советском Союзе все равно на всех не хватало и за ней выстраивались огромные очереди даже в стольном граде Москве. Возможно, именно из этой неоднократно переработанной бумаги был изготовлен заграничный паспорт, которого вожделел бурятский богатырь Хамбо-Дамбо, давно мечтавший отправиться на отдых в солнечную Турцию. Ибо зима в Мухоршибирском районе долгая и холодная, а лето, сами понимаете, какое. Только мошкара да гнус успеют вывестись, только клещ энцифалитный челюсти свои разомнет, а тут уже и лист желтый на деревьях пробивает да дождик промозглый по лицу сечет.
Ладно, раз уж пошла такая жара, открою вам одну тайну! Мифический богатырь Хамбо-Дамбо был обычным снежным человеком, почти в два с половиной метра ростом, весом в восемь пудов да длиной стопы в пол-аршина. Весь заросший