7 августа[368].
Однако надежды на то, что перед лицом мощной, хорошо снаряженной армии шведские крепости на Западной Двине сдадутся без боя, не оправдались, а их осада оказалась не таким легким делом. Хотя русские войска подошли к Динабургу уже 18 июля[369], город отказался капитулировать, шведский гарнизон упорно сопротивлялся и лишь 31-го числа город был взят штурмом[370]. Следующая крепость на Двине – Кокенгаузен (Кокнезе, рус. «Куконос») была укреплена гораздо сильнее, чем Динабург[371], она также отказалась капитулировать, и пришлось 29 июля начать ее осаду[372]. Таким образом, расчеты московских политиков оказались правильными в том отношении, что войска не встретились с серьезным сопротивлением шведской армии, но надежды быстро продвинуться к Риге оказались нереальными. Задержка во времени давала возможность шведским военачальникам укрепить Ригу и подготовиться к осаде.
Одновременно с подготовкой похода к главной цели военной кампании – Риге шла подготовка к мирным переговорам с представителями Польско-Литовского государства. В походе царя сопровождали не только его ближайшие советники, но и один из руководителей Посольского приказа дьяк Ларион Лопухин и члены русской делегации на будущих переговорах под Вильно во главе с кн. Н.И. Одоевским[373].
В конце весны – начале лета внимание русских правящих кругов привлекли события в Жемайтии, где началось восстание против шведов. Известия о восстании виленский воевода кн. М. Шаховской получил в середине мая 1656 г. Это – сообщения, что шведские гарнизоны в Жемайтии перебиты и восставшие выбирают себе «полковников». Так, отряд, собравшийся под Кейданами, избрал полковником Юдицкого. На следующий день от кн. Андрея Курбского стало известно, что литовские отряды во главе с выбранными полковниками осадили Биржи – главный центр шведской власти в Жемайтии[374]. Эти события привлекли внимание потому, что у царя и его советников были известные основания рассчитывать, что, освободившись от власти шведов, шляхта Жемайтии подчинится власти Алексея Михайловича. Как сообщал М. Шаховской, он посылал, начиная с февраля 1656 г., помимо поветов, находившихся под его властью, «и в Вилькомирской повет, и в ыные поветы, и в Кейдано пешево салдацкого строю начальных людей» приводить население к присяге на имя царя, и эти старания увенчались известным успехом[375]. В другой отписке, полученной 1 июня, М. Шаховской обращал внимание советников царя на то, что целый ряд участников восстания («писарь, де, Великого княжества Литовского Станкеевич з братом своим родным с писарем жмудским и многою шляхтою») перед его началом посетили Ковно, где они принесли присягу царю, и намерены вывести жен и имущество на земли, контролируемые русскими властями[376]. Отписка заканчивалась словами: «А в войске, де, жмудском говорят вся шляхта, что хотят быть под твоею царского величества высокою рукою»[377].
Такие сообщения продолжали поступать и позднее. Так, приехавший 17 июня