ответ на эти предложения Алексей Михайлович 25 августа предложил «великим» послам направить такого доверенного человека к обоим литовским гетманам, Павлу Сапеге и Винценту Госевскому, с предложением перейти под власть царя. От имени царя такой посланец должен был обещать гетманам и шляхте разные «милости», подтверждение их прав, возвращение владений и пожалование новых «свыше королевского». Таким образом, уже после начала переговоров под Вильно была предпринята очередная попытка добиться мирного перехода остатков Великого княжества Литовского под русскую власть, тем самым был бы снят вопрос о Литве, как участнице будущих соглашений. Вместе с тем, учитывая, что такая попытка могла и не привести к успеху, особенно в условиях, когда мирные переговоры уже начались, составители грамоты сформулировали для такого посланца и программу-минимум: гетманы и шляхта должны были обещать, что на будущем сейме они будут поддерживать решения о избрании Алексея Михайловича будущим польским королем[603].
Посланец, поручик Данила Ильфов, был отправлен к гетману Госевскому 18 сентября 1656 г. Как видно из сделанной им записи переговоров, вопрос о переходе гетманов со шляхтой под власть царя не обсуждался. На первый план выдвинулся вопрос об избрании Алексея Михайловича на польский трон. Гетман выражал пожелание, чтобы переговоры об избрании царя «на комисие», т. е. на переговорах под Вильно, велись тайно, чтобы избежать преждевременной враждебной реакции соседних государств[604]. Он обращал внимание посланца на то, что в Речи Посполитой есть сторонники других претендентов на польский трон – австрийского, трансильванского.
Особый интерес для царя и его советников должны были представлять сообщения гетмана о существовании тайной договоренности между ним и некоторыми польскими сенаторами о избрании Алексея Михайловича на польский трон. «То, де, мы, – записал Д. Ильфов слова гетмана, – зделаем тайно, прибрав войско к рукам, и учнем в то время смелее говорить с теми своевольники». Гетман также выражал желание лично посетить царя, чтобы сообщить ему «обо всем добром деле»[605]. Тем самым перед русским правительством вырисовывалась еще одна возможная перспектива при решении вопроса о судьбе польского трона – подавление оппозиции с помощью подчиненного гетманам войска. Неудивительно, что в этих условиях вопрос об отношениях с гетманами стал приобретать для царя и его советников особое значение. Неудивительно, что в царских грамотах «великим» послам им предписывалось поддерживать сношения не только с Госевским, но и с Сапегой[606].
Как отмечено в статейном списке посольства, по окончании переговоров «великие» послы отправили к гетманам гонцов с сообщением о заключении договора и просьбой, чтобы они «государю послужили», содействовали принятию сеймом решения о избрании Алексея Михайловича. При этом гонцам «государевым жалованьем велели их обнадеживать самым большим»[607].
31