спросил я Двойника, – вы не сомневаетесь в справедливости этого происшествия?
– Напротив того, – отвечал он, – я вижу в нем только доказательство, что воображение человека, воспаленное напряжением, ему несвойственным, может представлять ему вещи, которые в самом деле не существуют.
Между такими разговорами протекло довольно времени, и стенные часы пробили двенадцать. При первом ударе Двойник вскочил со стула.
– Пора теперь спать, почтенный друг, – сказал он мне, – желаю покойной ночи. Завтра, если позволите, мы опять увидимся.
– Повремените еще немного! – вскричал я. – Но, может быть, полуночный час и для двойников время роковое?.. В таком случае я не смею вас задерживать.
– Помилуйте! – возразил он. – Это опять один из самых странных человеческих предрассудков! Для нас часы все равны. Обыкновение разделять день на известное число частиц вовсе не нужно для духов. Уверяю вас, что у нас не знают ни Брегетов, ни Элликотов. Я оставляю вас теперь потому единственно, что пора нам спать. Прощайте, до свидания!
– Еще один вопрос, господин Двойник! Правда ли, что вы вообще боитесь петушиного крика?
– Вы меня смешите, – отвечал с громким хохотом Двойник, – может ли хриплый голос петуха устрашить кого-нибудь, не только духа? Но прощайте, спите покойно!
Новый приятель мой, не договорив речи, исчез, и последние слова его отозвались в ушах моих как будто издалека. Я последовал его совету и лег спать.
Вечер второй
На другой день, в обыкновенное время, то есть часу в десятом вечера, Двойник, по данному обещанию, посетил меня опять. Беседа нового товарища моего необыкновенно мне нравилась; он час от часу становился мне любезнее, и я откровенно в том ему признался.
– Если вы действительно меня любите, – отвечал он, – то, конечно, не откажете в просьбе, исполнение которой нисколько не может затруднить вас.
– Что вам угодно, любезный друг? – вскричал я. – Чем могу служить вам? Говорите.
– Моя просьба, дорогой Антоний, состоит в том, чтоб вы иногда, в длинные вечера, сообщали мне сочинения свои… Мне известно, что вы сочиняете.
– Ах, почтенный Двойник! Признаюсь, что и я не без греха… Но произведения пера моего недостойны вашего внимания. Я писал сказки, маленькие повести…
– Нужды нет! – прервал меня Двойник. – Чтоб придать вам бодрости, и я иногда расскажу вам, что знаю. Мои повести будут не лучше ваших.
– Прекрасно! С этим условием охотно сообщу вам мой запас.
– Итак, начинайте, любезный друг! Я выпрямился, немного покашлял и начал читать следующее:
Изидор и Анюта
Уже неприятель приближался к Москве. Длинные ряды телег, нагруженных тяжелоранеными воинами, медленно тянулись в город с большой Смоленской дороги. Они с трудом пробирались сквозь толпы жителей, с сокрушенным сердцем оставляющих любезный первопрестольный