задумчивого состояния. Я моргнула и посмотрела на входную дверь, впервые оторвав взгляд от бумаги с тех пор, как села за рисунок.
А потом вздохнула.
В студию только что вошли родители, оглядывая царивший тут беспорядок: папа засунул руки в карманы темных джинсов, а мама сложила руки на сумочке, висевшей у нее на плече.
Папины седые волосы прикрывала бежевая ковбойская шляпа, отчего даже посреди зимы его кожа казалась такой же загорелой. Морщины на его продолговатом лице рассказывали больше историй, чем можно было выразить словами. Отец был высоким, худощавым колоритным ковбоем из старого вестерна. Я почти ждала, что на его ботинках зазвенят шпоры, когда он начал пробираться ко мне, смотря на груды коробок, еще не собранную мебель и материалы.
– Похоже, дела продвигаются, – сказал он, и на его морщинистых губах появилась сочувственная улыбка.
Я закрыла блокнот, скинув его на складной столик, на который положила ноги, и провела руками по лицу.
– Да, тут бардак, знаю. Я устала после работы, – многозначительно произнесла я. – Но в выходные начну распаковывать коробки.
– А я ничего и не говорю, – заверил меня папа, хотя взгляд выражал обратное.
Я уже давно поняла, что папины милые слова о том, что я гордость и отрада его жизни, далеки от правды. То же относилось и к моей матери, безоговорочно его любившей. А мой брат вообще смотрел на него, как на супергероя, который не мог совершить ошибку. Они думали, что были для него целой жизнью, что ради них он мог отправиться на войну. Я тоже так раньше считала.
А потом узнала правду.
Главными приоритетами отца были деньги, винокурня и этот город стариков, которыми он вертел, как хотел.
Вот в этом я была уверена.
– Не сомневаюсь: когда закончишь, здесь будет очень красиво, – вклинилась мама, оглядывая помещение и безуспешно пытаясь не морщиться. На ней был розовый плащ длиной до голени, а модная шляпка того же цвета прикрывала ее короткие волосы, выкрашенные в темный цвет. Она направилась к нам с папой, стуча невысокими каблучками по полу. Подойдя, мама улыбнулась, сложила перед собой руки, облаченные в перчатки, и больше ни слова не произнесла.
Вот такой я и знала свою мать – молчаливой спутницей. Покладистой, вежливой и всегда покорной супругой.
– Слышал, на винокурне у тебя выдался тяжелый день, – сказал папа, опираясь локтем на одну из высоких коробок с полками, которые нужно еще будет собрать. – Все в порядке?
Я махнула рукой, встала и подошла к единственной распакованной коробке, где хранилась выпивка.
– Я совершила ошибку, – пробормотала я, взяв бутылку джина. Я показала ее отцу, спрашивая, не хочет ли он выпить, но он покачал головой. Маму я даже спрашивать не стала, а просто пожала плечами и налила себе алкоголь в красный стаканчик. – Я пыталась провести экскурсию, хотя была не готова. Взыграли гены всезнаек Скутеров.
Папа ухмыльнулся, скрестив руки на груди.
– А, со мной такое тоже бывало пару раз.
Как будто я этого не знала.
– Я пришел не