сказал ему однажды старший офицер. – Это всё равно что опорожнять кишечник».
Поэтому Удо потянулся за люгером и медленно вытянул его перед собой в поисках цели. Остановился на рамке с фотографией. Спустил курок и выстрелил, стекло разбилось, рамка полетела со стола и несколько раз перевернулась в воздухе, прежде чем упасть на пол.
И в этот самый момент Удо услышал глухой удар. Это его заинтересовало, он встал и подошёл к лестнице. Подцепил ногтем дверцу в чулан. Когда она открылась, заглянул внутрь и лицом к лицу столкнулся со светловолосым мальчиком с выпученными голубыми глазами.
– Так-так, – сказал он Нико, – что тут у нас?
Принятие
Из всей лжи, что человек говорит себе, наверное, самой распространенной является то, что, если изменишь в себе что-нибудь, общество тебя примет. Это влияет на то, как вы ведёте себя с одноклассниками, соседями, коллегами, возлюбленными. Люди усердно стараются понравиться. Они нуждаются в этом больше, чем я способна понять.
Вот что я вам скажу: часто ваши усилия совершенно напрасны. Правда в том (смотрите-ка, ссылаюсь на саму себя), что, несмотря на все твои попытки произвести впечатление, люди рано или поздно разглядят тебя настоящего. Может, раньше, может, позднее, но разглядят.
Человеком, который пытался впечатлить Удо Графа, был портовый рабочий еврейского происхождения по имени Якки Пинто, большую часть своей жизни жаждущий принятия от окружающих. Усатый, тонкий как тростинка Пинто в свои пятьдесят три года ни разу не был женат, он жил в восточной части города и каждое утро час добирался до порта пешком. Пинто был малообразован и почти не имел друзей. Он заикался. До войны он в основном интересовался кораблём, на котором работал, и сигаретами с фильтром.
Но бабушка Пинто родилась в Гамбурге. Когда Пинто был ребёнком, они жили все вместе, и от неё он научился говорить по-немецки.
Когда нацисты вошли в Салоники, они создали нечто под названием юденрат. Само слово переводится как «еврейский совет», но я уже обращала ваше внимание на переворачивание слов. Никто и не намеревался собирать «совет», это была ширма для создания видимости того, что евреи имеют хоть какую-то власть над своей судьбой. Те, кто вступил в юденрат, должны были исполнять приказы немцев, то же касалось и «еврейской полиции», созданной под их началом. И хотя некоторые участники этих органов действительно пытались не допустить самых жестоких несправедливостей со стороны нацистов, большую их часть евреи воспринимали как коллаборационистов, которым нельзя доверять.
Пинто почти сразу вызвался вступить в юденрат, и Удо Граф решил, что его знание немецкого может оказаться полезным. Он сможет переводить тарабарщину, которая вылетала из уст этих греческих евреев.
– Твоя задача проста, – сказал ему Удо. – Переводить то, что говорю я, и в точности сообщать, что говорят они. Никакой лжи. Никаких отступлений.
Пинто согласился. Он даже улыбнулся, получив свои официальные документы с нацистской печатью внизу страницы. Ему