надеясь, что успеет перехватить у него инициативу и сможет дискредитировать его самого. Впрочем, до конца Генрих Львович еще не решил, может быть, он и откажется от поддержки своего нынешнего ставленника – московского мэра Дружкова – и переметнется в лагерь противника. Все будет зависеть от того, какие условия предложит ему Белоцерковский и можно ли будет обеспечить себе гарантии политической безопасности.
Предательство – это тоже бизнес, и порой очень доходный. Надо только знать точную цену, за сколько можно себя продать. Так, чтобы не продешевить.
Это политика, а она всегда связана с деньгами, всегда диктуется капиталом, что бы там ни говорилось с трибун на митингах.
Политика – это прежде всего грязь и предательство, это деньги и еще раз деньги. Деньги, которые дают власть, необходимую для того, чтобы делать новые деньги. И так – бесконечно.
Об интересах народа и судьбе России речь идет только в предвыборных программах и на встречах кандидатов в депутаты со своими избирателями. На самом-то деле в политике присутствует лишь один интерес – интерес денег, делающих новые деньги.
Но Мошнаускас ошибся не один раз. Свою главную ошибку он сделал, когда решил, что сможет убрать Константина, как невольного, но совершенно ненужного свидетеля своего промаха. Человек, на которого работал Мошнаускас, ошибок не прощал.
Оставалось только одно – провести срочную чистку, убрать почти всех, кто имел отношение к несостоявшейся операции.
Воловик вступил в контакт, хотя парламентер от его политических противников так и не прибыл на встречу с ним. Но Воловик этого не подозревал и вступил в контакт с Константином, которого и принял за этого самого парламентера. За что поплатился жизнью.
Как ни сложно было тихо и незаметно убрать Воловика, слишком заметной фигурой тот был, но и это удалось Мошнаускасу.
Те, кто сделал это по приказу Мошнаускаса, сами прожили недолго после операции. Мошнаускас хорошо «прочистил» ряды людей, которые были в курсе этого дела.
И теперь только он один знал, почему осиротела империя Воловика.
Впрочем, знал это еще и Константин, которому удалось разобраться в обстановке. Теперь оставалось его убрать, и тайна Мошнаускаса станет абсолютной, то есть знать о ней будет только он один.
…Ничего не оставалось, как открыть дверь и войти. Константин даже не удивился, когда услышал дикий, громом раздавшийся в притихшем доме скрип.
Он послал своему врагу предупреждение о том, что вошел в дом.
Наиболее эффективно было бы для Мошнаускаса поджидать его появления именно за этой, за входной дверью. И стрелять сразу, как только Константин появится в дверном проеме. Но на этот раз Мошнаускас не отступил от элементарного правила профессионалов – минимум эффектности и максимум эффективности.
Витольд не мог забыть унижения, которое испытал, решив проверить, насколько соответствует действительности утверждение Константина о том, что он «неплохо» владеет