лицам получать образование, а ваш друг определённо начитанный и интеллигентный человек, вы ставите под угрозу как его, так и себя. Не думаю, что это является вашей целью, – говорит он, расплываясь в извиняющейся улыбке.
– Мы понимаем, мистер Браун, – резко перебил его Бомани, пытаясь опередить мою гневную тираду. – Мы всего лишь просим указать в книге двух авторов. Это всего лишь буквы на бумаге, которые не обязывают читателей делать какие-либо выводы о моём происхождении. Я бы никогда не согласился поставить мистера Дэвиса под угрозу!
– Бомани… Мистер Дэвис, ваше имя уже выдаёт ваше происхождение. Но, понимаете, дело не только в этом… книга, она… как бы сказать, она даёт надежду на лучшую жизнь для всех, особенно для… Но мы же знаем, как устроен мир, и каждый должен оставаться на своём месте, не так ли? Всё, что нужно этому миру, – это порядок. Мы не можем вселять надежду на перемены, которых не будет, понимаете? – его слова начинают путаться, он смотрит на Бомани с жалостью и беспомощностью,
словно желая нас убедить в своей правде для нашей же безопасности.
Его слова стали для меня спусковым крючком. Гнев и ярость вспыхнули внутри меня, я готов испепелить взглядом этого старого брюзгу вместе с его жалким кабинетом и всем, что он собой представлял. Резко встав с кресла, я подхожу к нему, смотрю прямо в его тусклые серые глаза и грубо отвечаю:
– А кто дал вам и вам подобным право решать, кому какое место отведено в этом мире? Вы возомнили себя богами, но на самом деле вы не стоите и гроша! Я… – не успеваю я договорить, как Бомани встает рядом со мной с невозмутимым видом и спокойно, уверенно обращается к мистеру Брауну.
– Мистер Браун, благодарим вас за приём и честное мнение. Оно, конечно, имеет право на существование, но мы с мистером Дэвисом не можем позволить вам печатать нашу книгу. Она слишком ценна для нас и должна быть опубликована тем, кто действительно понимает её значимость. Благодарю вас за гостеприимство, нам пора, – говорит Бомани, и умоляюще смотрит на меня. – У нас есть дела поважнее, Лиам, пойдёмте.
Папа всегда отмечал, что Бомани обладает удивительным спокойствием и рассудительностью, особенно в моменты, когда требуется выдержка. Боже, как бы я без него справлялся?! Ничего, дружище, я не сдамся. И вот, несмотря на кипящий внутри гнев, я чувствую, как невозмутимость Бомани помогает мне выдохнуть, отпустив ситуацию. В этот момент я осознаю: без него я бы не смог двигаться дальше. Чёрт, как же я рад, что он рядом! Этот паршивец всегда приходит вовремя, всегда находит нужные слова, чтобы успокоить меня.
Я выхожу из комнаты с гордо поднятой головой, не произнеся ни слова, и слышу, как Бомани благодарит секретаршу за проявленную доброту. Точно, секретарша… Злость была настолько ослепляющей, что я забыл о тех, кто искренне пытался нам помочь. Но я уверен, что Бомани найдёт слова лучше меня, поэтому мрачнее тучи выхожу из этого убогого издательства,