страсти,
Соловье, что весь в крови,
Расплескал её для счастья;
Загляни потом тихонько,
Зацелуй в слезинках глазки,
Успокой, погладь легонько:
-Спи, малыш, все это – сказки.
В темноте короткой ночки
Зашептались мы украдкой.
Закружились звезды-точки,
Разморили блеском сладко.
В забытье пылали щеки,
Разливалась, нежность ласка,
Обнимали с жаром руки…
Нет тебя, – приснилась сказка.
Море было таким спокойным, будто озеро. Полный штиль. На мелкой ряби пролегла лунная дорожка. Казалось, что тысячи золотых рыбок резвятся на самой поверхности воды, наполняя воздух волшебными искрами. В темном бархате неба висела необычная луна – огромная и оранжевая, будто спелый апельсин. Вниз смотрели любопытные, маленькие звёздочки. Лодки опустили свои белые парусные крылья и дремали, прикованные к берегу. Спящий город был тихим и безучастным, вдали – ни огонька, отключили свет. Воздух был наполнен ночной мистикой и ожидания чего-то волнующего.
Внезапно взлетел прозрачный салют искрящейся воды – представление началось. Внезапно взлетел прозрачный салют искрящейся воды – представление началось.
На поверхности появилась хорошенькая головка, она резко запрокинулась к луне, рассыпая бисерные искрящиеся капли с мокрого веера волос, запели голоса невидимых сирен. Из воды выпрыгнула очаровательная девушка в серебряном купальнике, блестящем под луной круглыми перламутровыми чешуйками.
Казалось, ее тоненькую фигурку и юную круглую грудь обхватывал плотно прилегающий комбинезон. Когда она выпрыгнула из воды, изогнувшись дугой, почти кольцом, в воздухе показался русалочий хвост!
Она пела, прыгала, радовалась. Ее мелодичные возгласы завораживали. Вдали виднелись две большие рыбьи головы. С умильной улыбкой они наблюдали за инициацией своей дочери.
Увидев приближающуюся с берега фигурку, плавным жестом, разбрызгивая изумруды, показали на всю округу, будто говоря:
– Мы живём просто и спокойно, мы знаем, как живут на земле, когда-то и мы там жили. Мы приспособились, нам здесь лучше, и ты приспособишься.
Вокруг было сказочно красиво, царила эйфория радости и блаженства. Девушке, идущей к ним с берега, захотелось подойти ближе, и она, завороженная их пением, медленно входила в море все глубже и глубже.
– Иди к нам, у нас хорошо, слышались вокруг голоса. Русалка пела свою завораживающую песню:
Бескрайнее, взволнованное море
Бывает ласковым и синим, как мираж.
Когда с собою я и ветром в ссоре,
Оно в душе – воинствующий страж.
Умытая солеными слезами,
Высокой, шумной пенною волной,
Я серыми, как будто сталь, глазами
Смотрю, как волны борются со мной.
А в дни, когда так ясно, безмятежно,
Синеет море, негу разливая,
Душе стихи нашептывают нежно
Дельфины добрые, с волною приплывая.
Тогда целуют эти волны всех,
В тепло и ласку мир весь одевают,
Не видно пены, слышен чаек смех,
И о любви той синей все мечтают.
Холодная вода уже достигла груди завороженной зрелищем девушки, мокрая юбка, облепив ноги, сковывала движения и раздражала, как прикосновения морского чудища. По мере ее продвижения в море, черная туча медленно наползала на Луну. Все померкло, исчезла лунная дорожка и золотые рыбки, на небе – ни звёздочки. Вокруг глухая тьма, по воде побежали шипящими змеями темные волны. От страха и холода зашедшую в воду бил озноб, она попятилась назад, но волны несли ее обратно. С пирса послышался мужской хриплый голос:
– Мы все уходим, так устроен свет.
Не можем время жизни здесь продлить.
Зачем пришли? Едва ль найдем ответ…
Так сложно в мире человеком быть.
Голос затих, но последняя фраза эхом звучала в голове.
Человеком быть, человеком быть, не рыбой. Подняв голову, темная фигурка увидела на пирсе белое пятно, облако висело в воздухе и звало к себе мужскими руками. В сторону вдоль волн было идти легче. Ветер нес ее к пирсу, приблизившись, она поняла, что издалека была видна только белая рубаха, а черные брюки сливались с теменью, поэтому верхняя часть незнакомца была похожа на облако. Нагнувшись к ней, мужчина по-охотничьи быстро и цепко ухватился за бока под руками и сильно сжал с обеих сторон, вытягивая из воды. Боль пронзила все ее тело, из груди вырвался то ли крик, то ли всхлип, и по щекам потекли слезы. Подняв над собой, как куклу, с которой лились холодные струйки, силач молча понес ее в пляжную раздевалку и велел надеть свой плащ вместо мокрой юбки.
– Все