Работа непыльная. Тело помнит, техника филигранная, что еще нужно для того, чтобы перед молодежью покрасоваться? Для реального боя одной техники уже мало, а сил маловато и дыхалка подводит. Пасть в бою не всякому повезет, а жить-то, вернее, доживать как-то надо.
Неужели пора уходить? Как быстро всё закончилось. Слишком быстро. Романтизм появился. Рубишься насмерть, а сам паутинку между деревьев замечаешь, а в паутинке капелька росы дрожит. И так дрожит, шельма, такая беззащитная! С риском для себя уводишь противника в сторону, лишь бы капельку ту не смахнуть ненароком.
Это уже старость. С этим противником не совладать. Никак не совладать.
Дорога – верная подруга.
Разматываешь мысли по ветру.
Сколько еще впереди, той дороги?
Что ждет за поворотом?
Принцесса была…
Погода была прекрасная, принцесса была… Собственно, никакой принцессы в условленном месте не было. Он же прибыл точно в оговоренный срок и нисколько не удивился тому, что его никто не ждал.
За долгие года Жизни у него накопилось множество принципов, которым он следовал неукоснительно. А любой принцип, если ему следовать слишком долго, становится привычкой. Привычку же редко кто в себе замечает. Она есть и есть. Одной из таких привычек и была пунктуальность. Как лицо королевских кровей, он был пунктуальным от рождения. Короли никогда не пользовались хронометрами. Хронометры измеряли расстояние между несколькими промежутками времени, но не гарантировали точность. Мореплаватели и естествоиспытатели хорошо это знали и пользовали часы по их прямому назначению. Прочий же люд пребывал под влиянием вредной иллюзии: измеренное время – укрощенное время. Лицо королевской крови получало прямое знание о том, как точно распорядиться указанным сроком времени. В момент, когда назначался срок того или иного события, внутри человека словно бы взводился невидимый механизм, который с невероятной точностью руководил действиями человека и позволял оказаться в нужном месте в точное время. Принцип пунктуальности можно было нарушить, но этого никто не допускал. И у королей свои слабости.
Он укрылся под кроной старой ели, как раз напротив условленного места, и наслаждался прекрасным видом, что ему открылся. Скоро раздался шум, и на поляне появился странный экипаж, который двигался без помощи лошадей, при этом громко тарахтел и смрадно дымил. Из экипажа выскочило несколько человек, по всей видимости, слуги. Они поспешно выгрузили пару дорожных сумок и насильно вытолкали из экипажа стройную девушку. После чего слуги загрузились в свою странную повозку и стремительно покинули живописную поляну, оставив после себя облако сизого дыма. Девушка что-то прокричала им вслед и зачем-то вскинула руку с выдвинутым средним пальцем. Она села под дерево, воровато оглянулась по сторонам и начала что-то искать в одной из своих сумок. Скоро в её руках оказался странный предмет, напоминавший свернутую из бумаги трубочку, с одной стороны бумага была скручена. Девушка умело смяла нескрученный