у нас. Я выжидающе молчу.
– Ты купила себе лису? – слышу я наконец вопрос.
– Это лисенок, – поправляю я и пропускаю Киру Сергеевну с кастрюлькой в руках в прихожую.
– Прекрасный выбор, Линочка, тебе очень идет рыжий цвет! – Я знала, что уж кто-кто, а Кира Сергеевна оценит шапку по достоинству.
– Отличный прикид, – парирую я, имея в виду, что на Кире Сергеевне сегодня мой подарок, джинсовая рубашка из 80-х, вытертая на локтях до белесых овалов. – Бабушка?.. – киваю я на кастрюльку, откуда пахнет куриными котлетами и картошкой.
– Да, она не стала вас ждать, занесла мне. Ты голодная? Мой руки и садись скорее, пока все теплое. – Кира Сергеевна проходит на кухню, а я снимаю шапку и кладу ее в музей, рядом с черной фетровой шляпой. Пусть знакомятся.
Потом мы сидим с Кирой Сергеевной на кухне и едим бабушкины котлеты.
Бабушка живет за три дома от нас и часто заносит нам всякую еду: банки с борщом, котлеты, пирожки. Она волнуется, что, когда ее не станет, мы с мамой умрем с голоду, потому что готовить не хотим и не умеем. Мы, конечно, с ней соглашаемся, чтобы доставить ей удовольствие, но вообще-то у нас к еде философское отношение. Если дома есть батон, кефир, яйца и сыр, значит, все в порядке. Кира Сергеевна считает так же. Мы с ней вообще во многом похожи. Не представляю, как бы я жила без наших чаепитий и обсуждений всего на свете.
– Мама у художника, – говорю я сквозь котлету.
– Хорошо, – отвечает Кира Сергеевна и кладет мне под руку салфетку.
– Не понимаю, что хорошего. Вытащила сегодня утром клетчатое пальто. Вырядилась, как студентка. Побежала к нему, понесла ванильное печенье.
Кира Сергеевна улыбается одними глазами.
– Твоя мама счастливая и влюбленная. Это лучшее, что может случиться с человеком. Когда влюбишься, поймешь.
– Но почему художник? Она что, не могла выбрать кого-нибудь другого для счастья?
– А чем тебе не нравится художник? – Кира Сергеевна разливает чай. Все-таки здорово сидит на ней эта рубашка. Она в ней как хиппи, только цветочного венка на голову не хватает.
Честно говоря, у меня нет ответа на вопрос, почему художник мне не нравится. Вообще-то он симпатичный и веселый. И мама с ним постоянно смеется и подпрыгивает, как школьница. Наверное, я просто ревную – раньше она веселилась со мной. Мы ходили на концерты и в кино. По воскресеньям уезжали в парк с бутербродами и термосом, лежали на траве до вечера, болтая и сочиняя всякие истории. А теперь у нее художник.
Я говорю все это Кире Сергеевне, мы пьем чай, а за окном темнеет.
– Может, посмотрим кино? – предлагаю я.
– А уроки?
– Два английских, литература и химия. Английский давно сделан.
– А химия с литературой? – спрашивает для порядка Кира, хотя я вижу, что она уже согласилась.
– Не задавали.
Я убираю кастрюлю в холодильник, мою тарелки, и мы уходим в двенадцатую квартиру.
Глава третья
Лучшее место на земле
Моя соседка – пианистка. Точнее, когда-то давно,