большое спасибо!
– Ерунда! Давай хотя бы дождёмся доктора.
К счастью, льен Тодеш уже звонил в дверь. Его сопровождали две помощницы – молодые рослые инго, комплекцией не уступающие Джи. Только тогда Патриша и её спутник попрощались и ушли.
– Ну, Юли, – доктор хитро прищурился, – показывай своё приобретение.
Однако, едва он склонился над инго, его весёлость моментально слетела.
– Милость Всевышнего, Юли… Какие же изверги существуют на свете! Таким хозяевам нельзя держать ни инго, ни животных!
– Собаки у продавца были в прекрасном состоянии.
– Если человек способен на жестокость, рано или поздно он проявит её по отношению к кому угодно! Хорошо, что мальчик без сознания, первым делом введу обезболивающее, иначе до него дотрагиваться боязно. Неси тёплую воду и мягкую губку. Ещё какую-нибудь простыню, которую не жаль потом выбросить, иначе мы всё тут испачкаем.
Губку я забрала из ванной, старенькую простыню отыскала в комоде, воду набрала в свою пластиковую детскую ванночку. Льен Тодеш достал из чемоданчика с десяток ампул, флаконы с раствором, бинты и тампоны. Помощницы ловко срéзали с инго одежду, сняли ошейник и цепи. Я всегда считала себя хладнокровной, но при виде худющего, сплошь в кровоподтёках и следах от кнута тела стиснула зубы, чтобы не застонать в голос. Плечи инго покрывали воспалённые рваные раны – он действительно выгрызал знак зубами.
– Тише, тише, Юли, – доктор вставил катетер и одно за другим вводил лекарства. – Ты очень вовремя вмешалась. Мальчик молодой, выкарабкается. Сколько ему – двадцать три, двадцать пять?
– Не знаю.
– Оба плеча вывихнуты, нужна жёсткая повязка. Повреждённую кожу на шее бинтовать не следует, открытые ссадины заживают быстрее. Остальное не так страшно, как кажется. Покой и уход, и через пару недель твой инго будет в прекрасной форме.
Помощницы обмыли тело специальным раствором и сбрили грязные колтуны, оставив на голове короткий светло-серебристый ёжик. Льен Тодеш обработал раны и наложил повязки.
– Первые дни его нужно будет кормить часто и понемногу. И побольше питья, организм обезвожен. Предлагаю нанять сиделку.
– Я справлюсь. У меня два выходных, потом буду приходить в обеденный перерыв.
– Подумай хорошенько. Ты крепкая девочка, но твой инго – мужчина. Кстати, я не обнаружил знака.
– Он у меня. Пока не нужно его вживлять.
Доктор пристально посмотрел из-под кустистых бровей.
– Юли, все инго в Кергаре обязательно должны быть помечены. Лишь при этом условии им разрешено выходить в город.
– Куда он выйдет – в таком ужасном состоянии? – ухватилась я за оговорку. – Вы же сами видели – на нём живого места нет!
– Можно вживить под лопатку.
– Пусть он сначала поправится, – упёрлась я.
– Как скажешь, Юли, – уступил льен Тодеш. – Я ввёл ему сильнодействующее снотворное, сутки он проспит. Утром,