первое – королеве Франции не пристало терять достоинство, пусть всё останется на совести кардинала, папы Римского и её мужа…
В конце декабре 1498 года в город Шинон въехала великолепная процессия. Впереди сотни слуг вели мулов, на спинах которых стояли обитые красной тканью сундуки с вычеканенным гербом семьи Борджиа. Затем, восседая на прекрасном скакуне, копыта которого были подкованы золотом, следовал сам Чезаре Борджиа. На его шляпе красовался огромный бриллиант, шею украшала толстая золотая цепь, а камзол был расшит рубинами и изумрудами. Следом проехала сотня воинов, одетых в сверкающие на солнце кирасиры, и за каждой лошадью, накрытой попоной из красно-золотой парчи, ехал паж в малиновом бархате. Чезаре вёз королю Франции буллу, аннулирующую его брак.
Маленький французский городок никогда не видел столько богатства и роскоши разом. На Людовика XII это зрелище также произвело должное впечатление, – он одарил папского сына не только герцогством. Чезаре получил 2000 всадников и 6000 пехотинцев, двадцать тысяч луидоров и невесту королевской крови – дочь короля Наварры.
А что же бедная Жанна?
Бывший муж оставил ей герцогство Берри в лен. Так и не коронованная королева Франции основала в Бурже, куда переехала, орден Благовещения (орден аннунциаток), в который вступила сама, и где незадолго до смерти приняла обет.
Но… можно ли простить 20 лет унижения? Можно ли простить человека, которому из года в год она дарила любовь, внимание, заботу, и который отбросил её, как ненужную вещь?
Скорее всего, она простила, ведь Христос велел прощать даже самые страшные обиды. Жанна горячо молила Бога, но о чём, не знает никто…*
Сейчас Леонардо да Винчи чувствовал не только боль юной королевы за тот далекий поступок своего отца, но и страх. Клод боялась – у неё пока не было сына. А Франциск, её муж, молод, красив, силён, щедр и… безумно влюбчив. Многие красавицы Франции, привлечённые сиянием его молодости, знатностью и богатством, стремились к близости с ним в надежде на благосклонность монарха.
– Нельзя думать о плохом. – Да Винчи показалось, что он слышит эти слова королевы. Он повернулся – нет, конечно, она произнесла их про себя, но заметил, как Клод выпрямилась в своём кресле, её испуг ушел, а глаза вновь стали такими, как он любил – сияющими лаской и добротой.
Он тихо проговорил:
– Ваше величество, я уверен, у Вас ещё родится сын.
Клод внимательно посмотрела на него, а потом улыбнулась:
– Спасибо, – проговорила она.
А перед да Винчи возник точно такой же ласковый, добрый и нежный взгляд его матери. Нет, не сеньоры Альберы, жены отца, а его настоящей мамы – молодой крестьянки Катарины. Именно она его мать, не та богатая и чужая госпожа, а простая, красивая, любящая, искренняя Катарина. Катарина, подарившая ему жизнь, и сразу же выданная замуж за крестьянина, живущего в горной деревне.
Он,