и теперь это уже очень длинная и настойчивая трель. Как будто звонящий точно уверен, что кто-то есть дома.
– Надо открыть, – полуутвердительно-полувопросительно говорю я.
– Я сам, сиди тут, – хмуро бросает Дима, встает с дивана и идет к двери.
Но я, конечно же, бегу за ним, потому что мне вообще-то любопытно.
Дима хватается за ручку и резко открывает дверь, даже не глядя в глазок (вот это уровень отваги! Я так никогда не делаю! А вдруг там маньяк?), но на пороге никакого маньяка нет, и Кастета с Лешим нет, зато там стоит Мария, а в руках у нее целая пирамида коробочек с логотипом ее любимой вегетарианской кафешки.
– Дима, – тут же хмурится она. – А ты тут что делаешь?
– Привет, Мара, – лениво отзывается он. – В смысле что делаю? Я же Ленку из больницы забирал.
– Ну да, но я думала, ты уже уехал на работу… – поджимает губы она, тянется к Диме, быстро целует его в щеку и заходит в квартиру.
На мгновение взгляд, которым Мария смотрит на меня, кажется мне неприятным и раздраженным, но я тут же понимаю, что мне просто показалось, потому что она тепло улыбается, сует коробочки в руки Диме, делает шаг ко мне и тут же пылко обнимает меня.
– Леночка, ты как? Я вот тебе еды привезла. Здоровое питание – как раз то, что тебе сейчас нужно. Особенно с твоими, – она бесцеремонно проводит пальцем по моему лбу, – юношескими прыщами. Впрочем, у кого из подростков их не бывает? Я тоже в твоем возрасте мучилась.
– Я не подросток, мне уже восемнадцать, – неожиданно резко отзываюсь я и выпутываюсь из ее объятий, но тут же понимаю, что прозвучало это как раз ужасно по-детски.
– По сравнению с нами ты еще подросток, – мягко смеется она, не обижаясь на мою грубость. – Правда, Дим?
Дима равнодушно пожимает плечами, а я чувствую, как откуда-то из глубины души поднимается злость и раздражение. Меня сегодня бесит Мария. Ужасно бесит. Нет, я умом понимаю, что должна быть ей благодарна – она ведь сразу с работы помчалась ко мне, еды для меня заказала, но это не помогает. Бесит все равно, особенно вот это указание на прыщи и подростковый возраст.
Интересно, если бы я сказала ей, что я точно не подросток, потому что уже замужем, то какое лицо было бы у Марии? Почему-то мне кажется, что ей бы это не понравилось.
Я бросаю быстрый взгляд на Диму, чтобы понять, как он – собирается ей об этом говорить или нет – но по его непроницаемому лицу фиг что поймешь.
– Так, это на кухню, – распоряжается Мария, тыкая наманикюренным пальцем в пирамиду из коробочек. – Вот это надо в холодильник убрать, чтобы потом подогреть, а это лучше съесть сразу. Леночка, ты голодная?
–Нет! – горячо уверяю я, хотя еще совсем недавно умирала от голода. Проблема в том, что я ненавижу, вот просто ненавижу эту вегетарианскую еду, которую так любит Мария. Меня тошнит от этих «очень полезных» чечевичных котлеток, а от салатов, где гора зелени и какие-то орехи, только сильнее хочется есть.
– А ты, Дим?
– Мара, я бы заказал еды сам, нафига было все это привозить? – говорит Дима вместо ответа, хмуро разглядывая коробочки. Кажется,