воспитывала, как могла, и она точно была самым близким мне человеком, но последние годы у нее было очень плохо со здоровьем. Она все время лежала, узнавала меня через раз… В общем, кажется, я ее потеряла еще до того, как она умерла.
Есть еще Дима, но… Дима мне по документам никто, его врачи сюда не пропустят. И, если честно, меня это даже радует. Не представляю, как он будет на меня орать, просто не представляю.
А, может, не будет? Я ведь все-таки после операции как никак. Могу еще специально тяжело вздыхать, как будто мне сильно-сильно больно, и смотреть на него грустными глазами. Интересно, сработает такое? В детстве срабатывало…
Дверь палаты приоткрывается, но вместо медсестры, которую я ожидаю увидеть, внезапно заходит Мария. В белом халате и с мягкой озабоченностью на красивом лице.
– Как ты, Леночка?
– Хорошо, – я пытаюсь сесть, но понимаю, что не получится, и поэтому остаюсь лежать. – А как тебя пропустили?
– Бумага об опекунстве помогла, – объясняет она. – Тебе, конечно, по факту уже восемнадцать, но врачей это убедило, что я тебе, как минимум, не чужой человек.
Киваю. Бабушка умерла в том году, когда мне было семнадцать, и у всяких социальных служб возникли ко мне вопросы. Чтобы меня не отправили в детский дом, нужен был любой формально назначенный опекун, который будет за мной приглядывать. Дима им быть не захотел, а вот Мария согласилась. За что я ей ужасно благодарна.
Она вообще очень хорошая. В отличие от Димы никогда не пытается мне указывать, как жить, но при этом у нее всегда можно спросить совета. Я бы хотела когда-нибудь стать такой как она: взрослой уверенной женщиной, хорошо зарабатывающей, умной, с шикарной фигурой…
– Тебя тут кормят хоть? Ты еще сильнее похудела, совсем кости торчат, – озабоченно говорит она, проходясь по мне пытливым взглядом. – И щеки ввалились. Я, кстати, тебе телефон принесла. Брат твой передал.
Несмотря на то, что Мария в курсе, что Дима мне не брат, она всегда называет его именно так. Говорит, что просто привыкла и что сама меня воспринимает как свою младшую сестру.
– Как… что он сказал, когда узнал? – виновато пряча глаза, спрашиваю я.
– Если опустить неприличные слова, то ничего, – усмехается она, поднимая руку и заправляя за ухо прядь идеально гладких темных волос. Мария всегда выглядит как с обложки, и не скажешь, что ей уже тридцать два. – Но настроение у него такое, что я предусмотрительно держусь подальше. Утром кофе ему предложила, так думала, он в меня чашкой кинет.
– Понимаю, – бормочу я.
Утром… Ага, значит, Дима снова у нее живет. Впрочем, а где ему еще жить? Он же практически все время в Москве теперь тусуется из-за работы, поэтому квартиру тоже там снимает, а когда сюда прилетает, всегда у Марии останавливается. Раньше я думала, что они поженятся: Дима ведь с ней даже на свадьбу к Лексу и Ясе пришел, но как-то никаких движений в эту сторону у них не происходит. Может, им так просто удобнее? Или, может, Марии не нравится, что Дима живет не тут, а в Москву переезжать она не хочет? Или у Димы в Москве есть кто-то еще?
Я бы не удивилась.