раз то, чего я и добивалась.
Стоит ли говорить, что торжественно врученные салфетки полетели в разожженный камин сразу же, как только за старушкой захлопнулась дверь. И не по тому, что они мне не понравились. Напротив, я очень даже оценила мастерство госпожи Снорр. Вышивка была исполнена настолько изумительно, что змейки на салфетках казались совершенно живыми.
Собственно, поэтому подарок и отправился в огонь.
Интересно, кто придумал, что покровительницы Нового года – именно змеи? Нет, я прекрасно помнила детскую сказку о том, что в сани богини зимы вместо лошадей запряжены огромные белоснежные удавы. Их чешуя во время полета трется, осыпается снегом, который укутывает землю пушистым покрывалом. А в таинственном мерцании их изумрудных глаз можно прочитать все тайны прошлого и узнать ответы на любой вопрос. Полнейшая глупость – верить в это!
Но больше всего меня раздражала еще одна новогодняя традиция. Если в тот момент, когда часы бьют полночь, зажмуриться, принести молитву богине зимы и попросить ее об исполнении самого заветного желания, а затем съесть конфету в виде змейки, то она обязательно выполнит твою просьбу. Правда, подвох заключался в том, что традиционное новогоднее угощение делали из мармелада со специальными добавками. Конечно, оно было съедобным. Но настолько острым, что разжевать, а это было основным условием, и тем более проглотить его удавалось лишь единицам.
Враки все это. Выдумки для детей. Я это точно знаю. Потому что два года назад съела целую пригоршню этих желейных змеек. Но богиня так и не услышала меня.
Я шепотом выругалась, осознав, что вновь вернулась мыслями в прошлое. Машинально забренчала чайной ложкой в кружке, размешивая совершенно остывший напиток.
Наверное, стоит закрыть ставни и крепко-накрепко занавесить окна. Так, чтобы на улицу не проникало ни малейшего лучика света. При помощи магии задвинуть засов снаружи дома. Пусть все думают, что я куда-нибудь уехала. Иначе, знаю точно, Айрин опять попытается увлечь меня в эту бессмысленную – якобы веселую – кутерьму праздника. Не хочу вновь обижать ее. Все-таки она неплохая женщина, хоть и слишком шумная и порой навязчивая. Но и участвовать во всем этом притворстве желания нет ни малейшего.
Все так же погруженная в грустные раздумья, я подняла кружку, сделала глоток и скривилась, ощутив, как на языке оседает противная горечь.
Фу, гадость какая!
Отодвинув кружку подальше, я поставила локоть на стол и удобно устроила на раскрытой ладони подбородок, вновь залюбовавшись танцем снежинок снаружи.
Тьма за окном потихоньку светлела. Как будто кто-то тонкой струйкой вливал сливки в густую черноту ночи. Окна моей кухни выходили прямо на дом госпожи Айрин, и я негромко хмыкнула, увидев, что накануне она украсила его к празднику.
И почему я не заметила этого вечером? А впрочем, ничего удивительного. В последнее время я слишком редко выходила на улицу и слишком мало обращала внимания на то, что происходит