Дастин бросил на технику равнодушный взгляд и не шелохнулся.
– Материал, из которого сплавлен камень, создан из непонятных элементов. Геммологи не смогли его сертифицировать. А ещё он тихо фонит – с трудом засечёшь.
Я задумался. О том, что кулон – или что у неё там было? – имеет магическое происхождение, я даже не сомневался. Артефактов после Коллапса по миру разбросано – пруд пруди. За Стеной полно всяких древностей – от пластиковых крышек до целых сооружений, впитавших в себя лошадиную дозу дикой магии, подобно радиации проникающей в структуры материалов. Хранение артефактов без законного основания вроде предметного изучения в лабораториях было запрещено, но вещи, сохранившие эффект, так или иначе попадались всюду. Интересно, где девочка нашла эту штуку?
– Погоди, сплавлен?
– Угу. Искусственное происхождение. По составу напоминает турмалин, но с большим содержанием железа и ещё какой-то неизвестной примесью. Из неё же процентов на девяносто состоит кристаллизовавшаяся кровь.
Я тупо уставился на Дастина.
– И что это значит?
– Я понятия не имею, – раздражённо сказал он. – Одно знаю точно: кто-то в городе помышляет магией крови. И этого «кого-то» нет в системе обнаружения Купола. Дальше сам, или подсказать?
Возникла пауза.
– Ты думаешь, это мулдаси? – наконец спросил я, сам не веря, что это говорю.
Он шумно вздохнул.
– Рядом со Стеной найдено тело со следами, которые оставляет только магия крови – согласись, не то, чему можно научиться по книжкам. Врождённый эффект такого характера встречается в городе… Никогда. А единственные, кто ей пользуются с рождения, живут на пустоши недалеко от Уэйстбриджа и просто обожают людей, которые их туда выгнали. Добавь к этому неизвестный науке артефакт. Нет, Ник, я думаю, что это самоубийство.
Это было настолько неожиданно, что я даже не захотел язвить – мне в голову не пришло ни одной пристойной шутки.
Если бы Дастин сказал, что убил девчонку лично, я бы удивился меньше. Сама мысль о том, что цыгане-отщепенцы пробрались за Стену, казалась невероятной, но…
Воспоминания снова поскреблись где-то в районе солнечного сплетения – противно и неприятно, как кошка, которой срочно нужно выйти во двор глубокой ночью, когда ты только-только начал засыпать. Следующий вопрос я задал, понимая, что подбираюсь слишком близко к красной линии.
– Должна же быть какая-то причина? Может, их спровоцировали?
Не то чтобы мне хотелось защитить цыган, просто мой друг имел привычку делать поспешные выводы. Особенно когда чувства брали верх над разумом. Чаще всего это проявлялось в наших с ним отношениях, но никак не в работе. Он классный следователь, профессионал, читающий людей похлеще любого детектора лжи, но чем совершеннее система, тем серьёзнее сбой. Я вдруг подумал, что на этот раз его объективный взгляд может затуманить тень прошлого.
Дастин состроил презрительную гримасу и точно выплюнул слова:
– Ненависть считается