на меня. В ту же секунду она отвела глаза.
Интересно, чего это она меня рассматривает? Всё ещё думает, что я тогда за ней подслушивала в чём-то подозревает? На редкость неловко получилось!
– Так, малыши, вы долго ещё будете тут развлекаться?
Угадайте с трёх раз, кто это мог сказать.
Ребята, все как один, воззрились на Иванову.
– А что делать? – Спросил мальчик, изображавший Золотого.
– Пойдёмте на второй этаж, похоже, там жилые комнаты.
– А по шее нам не будет за такое самоуправство? – Поинтересовался низенький рыжеволосый мальчик.
Иванова хмыкнула:
– Я вас туда позвала, – она сделала ударение на первом слове, – а не вы сами пошли, поэтому это будут МОИ проблемы, а не ваши.
На втором этаже я с некоторым недоумением рассматривала висящие на стенах картины, цветочные горшки, расставленные по подоконникам, всякие скатерти на журнальных столиках, вазочки и салфеточки под ними. Я понюхала большие жёлтые цветы, они оказались искусственными.
Здесь было в меру уютно. Говоря «в меру», я имею в виду, что точно такой же уют можно обнаружить в любой уважающей себя гостинице, но никак не в жилом помещении, где обитают постоянно.
Когда я присмотрелась повнимательнее, то поняла, что порядок был наведён наспех: под тумбочками оказались свежие разводы от мокрых тряпок, кое-где по укромным углам валялись забытые ненужные мелочи вроде расчёсок и блокнотиков. Мне удалось даже отыскать кристалл с какими-то древними фильмами. Его я оставила для себя, полагая, что прошлому владельцу он вряд ли понадобится.
Потом я начала осматривать комнаты, которых всего оказалось двадцать, нас – тридцать девять. Арифметика более чем простая: по два человека в комнате.
Если у меня раньше и были какие-нибудь подозрения, то сейчас я окончательно убедилась в том, что теперь это здание – полностью наше. А до этого в нём жил тот курс, который сейчас стал вторым. Слишком много тут было всего такого, что безоговорочно на это указывало.
Сразу вспомнилась надпись «ПЕРВЫЙ КУРС» на входных дверях. Теперь понятно, почему она такая статичная. В самом деле, зачем её перевешивать, если на следующий год мы переедем в здание второго курса, наверное, более благоустроенное, чем это, а на наше место снова въедут первоклашки?
Ребята бродили по второму этажу, громко разговаривая между собой.
– Тут пищевик старый! – С негодованием выпалил мальчишка, выбегая из одной комнаты и вбегая в следующую.
Рядом со мной распахнулась ещё одна дверь. Оттуда вышла полная светловолосая девочка.
– Тоже мне, – объяснила она, ни к кому особенно не обращаясь, – нашли дуру.
– Что? – Не поняла я, подумав, что девочка говорит мне.
– Прямо под окном волейбольная площадка. Это мне, значит, пять лет слушать, как аборигены по мячу бьют? – И ничтоже сумняшеся вошла в комнату напротив.
Я уселась на большой диван, стоящий между