получается.
Для чего Густав Малер придумал «Песни о мертвых детях»?
Для чего беспрестанный октябрь полгода как не кончается?
Дальше не помню.
– Чудесно! Жизнеутверждающе. – Я продолжила дальше жевать бутерброд. – Может, поговорим о чем-то светлом и прекрасном?
– О Лизе?
– Разумеется! А я к чему веду? То же самое хотела тебе предложить.
Саша тихо засмеялся, а я наконец не выдержала:
– Что ты в ней нашел?
– А ты вообще ее видела?
– Саш, но ты ведь не из тех, кто ведется на внешность.
– А кто сказал, что внешностью все ограничивается? Она очень положительная, добрая, мне нравится ее открытая улыбка. Ну и еще есть вещи, о которых тебе знать не положено. Вот в ноябре, так и быть, проведу тебе лекцию на тему полового воспитания, – заржал Сашка.
Я густо покраснела:
– Какой же ты все-таки идиот!
– Ну, а у тебя что?
– Что?
– Ты без ума от Маринкиного Кораблева?
– Чего-о-о? – закричала я возмущенно. Где-то над головой с ветки вспорхнула птица. – Нет! Откуда вы все это взяли?
– Ага! – торжественно произнес Сашка. – Значит, не я один так думаю. Не знаю, просто когда ты произносишь его фамилию или слышишь о нем, твое лицо… Оно какое-то странное.
– Нет, – решительно покачала я головой. – Антон мне точно не нравится. И я сама не пойму чем. Вроде он нормальный парень. Просто я его боюсь.
Саша удивился:
– Он что, приставал к тебе? Ты только скажи!
– Да нет же, нет. Это как-то на подсознательном уровне, что ли. Мне кажется, из-за него будет крах. Я потеряю что-то ценное…
– Что-то ценное? – Саша заржал. – Девичью невинность?
– Да ну тебя! – Мне захотелось спустить его с крыльца или вылить из термоса горячий чай. – Даже не знаю, каким ты раздражаешь меня больше: когда без конца пошлишь или травишь свои стишата.
Саша стал серьезным и внезапно дотронулся пальцем до моих губ:
– Зырянцева, что-то у тебя уже губы синие.
А теперь еще и пересохли.
– Да, я начинаю опять замерзать, – тихо призналась я. Громче сказать не могла.
Саша поднялся с деревянных ступеней, на которых мы расположились, и скрылся в доме. Вернулся он с большим плюшевым пледом, накинул мне его на плечи и крепко обнял.
Морозная осенняя тишина убаюкивала и уже не казалась, как в самом начале, зловещей. Только далеко-далеко у кого-то из дачников, кто, видимо, живет здесь круглый год, из приемника доносилось:
У природы нет плохой погоды,
ход времен нельзя остановить.
Осень жизни, как и осень года,
надо, не скорбя, благословить.
– «Служебный роман». Мы с мамой каждые новогодние каникулы смотрим этот фильм, – наша маленькая семейная традиция. Но со строчкой о погоде я сегодня поспорила бы, конечно. Хотя нет дождя – и на том спасибо.
Саша мерно дышал мне в макушку. Так хорошо.
– А если бы октябрь, как в том стихотворении, что ты прочитал,