стали приезжать фуры с импортным товаром – таких комнатных растений, пальм, орхидей мы не видели никогда. Дом заполнили коробки, цветы, кустарники, необычные подсвечники и диковинные вазы.
И вот уже нас приглашают озеленять крупные тресты и дома первых лиц Узбекистана. А я увидела другую жизнь: богатых людей, их резиденции, показы мод, закрытые ужины, на которых присутствуют министры, приближенные президента, звезды.
Мама показала мне, как можно изменить реальность. Устала ездить на заказы на автобусе по 2 часа в один конец – получила водительские права. Сделать это в 90-е в Узбекистане женщине – означало нарушить вековые каноны.
Мама показала мне, как прекрасно быть женщиной даже в мусульманской стране, если не следовать стереотипам. Она строила теплицы, летала за закупками в Таиланд, привозила новые растения и постоянно совершенствовала рабочие процессы.
Мама не учила – она показывала на своем примере, что ни возраст, ни пол, ни профессия не должны тебя останавливать, если ты хочешь выучить что-то с нуля. Этот урок я усвоила прекрасно.
Когда мне было 12, тот самый Рубен, партнер, а теперь и друг открыл свой дом цветов «Гудвин». Рубена прозвали, ожидаемо, «Великий и Ужасный», а для меня он стал ментором, учителем, наставником. Или даже вторым отцом.
Этот человек первым разглядел мои способности. Под его руководством я выросла из простого помощника в арт-директора. Он помог мне поехать в Москву на обучение флористике и даже спонсировал год учебы.
Мой цветочный отец и сейчас то во Франции на выставках, то в Корее, то делает цветочное оформление узбекской Недели моды.
Но вернем кассету на мои 20. Я уже богата: от папы мне достался креатив, от Рубена – мастерство, а от мамы – коды предпринимательства. Я зарабатываю больше своего дедушки-инженера, приобрела машину и квартиру.
Так отчего же я сижу в кабинете врача и рыдаю в голос?
Тучная женщина в белом халате пытается выяснить, что со мной, в чем причина моей внезапной истерики. А я не могу выдавить из себя ни слова, мне ужасно больно, грустно, плохо и сопливо. Я просто не вижу смысла жить. В голове вертится вопрос: «И это все? Это то, ради чего я здесь?» Казалось, я добилась всего, о чем мечтала, и не понимала, куда мне еще расти в Ташкенте.
Еще пара каких-то фраз, и судья с фонендоскопом и одышкой выносит мне вердикт: «У тебя, деточка, депрессия».
Диагноза такого, понятное дело, не существовало, а значит, и лечения мне назначить особо не могли. Зато дали совет, который разделил мою жизнь на «до» и «после»: «Тебе нужно путешествовать, слышишь? Если уедешь куда-нибудь подальше, сменишь город или даже страну, то все наладится».
Я мысленно перебираю места, в которые могу сейчас отправиться, и быстро останавливаюсь на Дубае. Точно! Там живет моя старшая сестра, и сейчас это самый простой вариант для нас.
Мы с врачом прощаемся, я закрываю дверь и смеюсь про себя: доктор прописал мне Дубай! Такого нарочно не придумаешь! Пожалуй, это первая медицинская рекомендация, которая